32. Адреналин для убийц
Шрифт:
И ошибся…
В отличии от улыбающихся счастливчиков очнувшихся после действия «Til -15», телохранителям наркоторговца не повезло. Спустя десять минут после отъезда гостей, тишину кабинета разорвали три выстрела. Не смирившись с утратой сына Терри Барел застрелил двух охранников, после чего засунув дуло пистолета в рот снес себе полголовы.
Людям свойственно ошибаться.
Милая
Глава 30
Последнюю
Пытаясь оттянуть неизбежный финал я не стал переворачивать карту, как и в случае с бешенной сукой, оставив ее лежать на столе рубашкой вверх.
– История повторяется дважды. Один раз в качестве трагедии, второй как жалкий фарс.
Если раньше Паук пытался выглядеть «своим в доску парнем», то после смерти напарницы резко изменил поведение.
– Как правило, историю пишут победители, - я не пытался оспорить его утверждение, всего лишь оттягивал неизбежный финал.
– Бесспорно, - и мы оба знаем, что сегодня не твой день.
– Ваша знакомая думала также.
– Раздавай, - Темного интересовал конечный результат, а не детский лепет отчаявшегося неудачника.
Несмотря на то, что номинала карты не было видно, я точно знал, что ЭТО ГРЕБАННАЯ ДЕСЯТКА. Вкупе с тузом означавшая «Блэк Джек» и конец игры. Ставка игрока оказалась слишком велика, чтобы крупье мог расплатиться.
Видя мою нерешительность, Паук откинулся на спинку кресла, презрительно бросив: Обоссался от страха?
– Пока нет.
– Тогда покажи карту, и покончим с этим.
Из пустой глазницы Вампира вывалился клубок белесых червей. Он не глядя смахнул его со стола.
«Крысы бегут с корабля», - отстраненно подумал я.
– Ты бу…, - начал было Темный.
Закончить фразу помешал неожиданный телефонный звонок.
Черный, старинный аппарат тридцатых годов двадцатого века трансформировался из пустоты в непосредственной близости от полуразложившегося трупа.
– Что это? – удивленный Вампир повернулся к напарнику.
Телефон продолжал методично звонить.
Впервые за время нашего знакомства Паук выглядел растерянным.
– Этого... не может быть, - пробормотал он.
– Я ведь точно знаю...
– Невежливо заставлять ждать, кого бы то ни было, - злорадно усмехнулся я.
– Вдруг что-нибудь срочное? Не исключено, что мертвая сука названивает из ада. Спешит поделиться впечатлениями
Из пустой глазницы Темного вывалился очередной клубок белесых червей.
– Расскажешь ей о победе? – я обратился к Вампиру, подняв карту на уровень глаз, удерживая так, что сидящие напротив игроки по-прежнему не видели номинала.
Предчувствие не подвело - десятка.
– Или, как выразился наш общий знакомый, - усмехаясь, кивнул в сторону Паука, - написал в штаны?
По большому счету судорожный оскал не слишком-то отличался от улыбки черепа, сидящего напротив. Правда в отличии от моего напускного веселья Вампир был спокоен.
– Кто бы это ни был, я сообщу, что мы потеряли крупье.
– Не ... – Паук сделал попытку остановить напарника.
– Делай…
Поздно…
После того как решение принято, никто в целом мире не в силах остановить порождение тьмы. Темный снял трубку, поднеся ее к уху.
Дорри малышка. Ты моя навсегда. Я так любил тебя. Только тебя и никого больше...
Старая пластинка. Допотопный граммофон.
Легкий едва заметный шелест иглы.
Дорри малышка…
Вечерний безлюдный пляж.
Влюбленная босоногая пара на фоне заката кружится в причудливом танце.
Ты моя навсегда…
Мягкий шепот прибоя.
Развевающийся желтый платок на шее юной девушки с копной рыжих волос.
Я так любил тебя…
Я знаю.
Только тебя и никого больше.
Я знаю. Знаю… Знаю…Знаю… Знаююююююююююююююююю…
Плавная мелодия сменяется заикающимся повтором. Не в силах перескочить на соседнюю дорожку игла начинает вгрызаться в пластинку. Сначала медленно, затем все быстрее. Она входит в раж, с остервенением пытаясь выжать из бесполезного куска пластика что-нибудь кроме визгливого «Знаюююююююю». Не замечая, как окружающий мир начинает сворачивается в спираль, хлопьями сладкой ваты закручиваясь вокруг обезумевшего от ярости тонарма.
Плавиться раскаленный песок. Море сливается с небом. Грациозная пара превращается в гипертрофированных уродов.
– АААААААААААААА – в предсмертном хрипе захлебывается труба развалившегося граммофона.
Кажется, в вихре ревущего хаоса не осталось ничего материального. Однако это не так.
Желтый платок, сохранивший воспоминание о теплых плечах счастливой красавицы танцующей на вечернем пляже - прощальный вздох обреченного мира.
Дорри малышка…
На последних аккордах затухающей песни слышится нарастающий гул. Он становится громче, перерастая в отвратительный визг, обрывающийся на самой высокой ноте.