32. Агония мира
Шрифт:
Если бы полковник не знал наверняка, что эта вздорная домохозяйка владеет даром, он бы непременно решил, что она сумасшедшая. Но, увы, самый простой вариант отпадал, потому что сидящая напротив него женщина была в здравом уме и твердой памяти. Просто временами ей открывалось то, что обычным людям было неподвластно.
– Хорошо, – продолжал Фабел. – Ты сказала, что он не человек. Так?
Полли утвердительно кивнула.
– Тогда кто он?
Она снова на некоторое время погрузилась в созерцание портрета.
– Он умирал несколько
– А ты не могла бы выразиться поконкретнее?
– Полковник... – Хозяйка начала раздражаться от его глупых вопросов. – Ты притащил ко мне в дом это дерьмо, – она указала на листок с изображением, – отказался от моего кофе, – ее рука метнулась в сторону кофейника, – и теперь своими идиотскими вопросами открыто намекаешь, что я полная дура.
– Полли...
Фабел еще с первого посещения этого дома уяснил, что у женщины бешеный темперамент – она мгновенно выходит из себя, впрочем, так же быстро и остывает.
– Ты же понимаешь, что я пришел к тебе не просто так. И не только из-за того, что сегодня потерял семерых своих лучших людей. Кто-то или что-то угрожает существованию нашей страны. Поэтому мне необходима более конкретная информация.
Вспышка гнева прошла так же быстро, как и началась. Женщина закурила очередную сигарету и усмехнулась:
– На хрен ему твоя страна сдалась...
– Что ты сказала? – До него не сразу дошел смысл этой фразы.
– Я говорю, – повторила она громко и четко, чуть ли не по слогам: – На хрен ему сдалась твоя дурацкая страна... Потому что, – добавила она уже вполне нормальным голосом, – ему нужен скорее весь этот мир целиком. Если бы я была сильно верующей, то могла бы сообщить тебе сногсшибательную новость, что на Землю спустился Антихрист, чтобы уничтожить ее. Но мы-то с тобой знаем лучше других, что самое страшное в этом мире всегда исходит только от людей, а не от вымышленных персонажей из детских сказок. Так что, – она выпустила очередную струю табачного дыма, – теперь, надеюсь, я все достаточно понятно и конкретно тебе объяснила.
В последних словах содержался неприкрытый намёк на окончание аудиенции. Фабел встал, собираясь уходить.
– Последний вопрос.
– Спрашивай, – великодушно разрешила Проклятая Полли.
– Можешь еще что-нибудь добавить к сказанному?
– Да в принципе уже нечего. Разве что эти строчки, только что родившиеся в моей голове, тебе хоть о чем-нибудь скажут...
Проснувшись за миг до рассвета, познал,что такое страх,Держа свое мертвое сердце в забрызганныхкровью руках...– Вот такие ассоциации
Со вторым шлагбаумом все прошло намного проще. Как и в первом случае, мы предварительно разогнались, а затем в нужный момент, когда расстояние до железной планки сократилось до предельно допустимого, резко пригнулись. Схема была отработана и проверена еще на въезде.
На этот раз Ларри был спокоен за исход предприятия, поэтому мне не пришлось отвлекаться на то, чтобы пригнуть его. С этим он справился сам.
Срывать с кабриолета было уже особо нечего, поэтому, не получив больше ни единого повреждения, машина миновала шлагбаум и вылетела на оживленную улицу.
Мы избежали столкновения, а вернее, не попали под колеса автобуса каким-то чудом. Под отчаянный рев автомобильных клаксонов и скребет тормозов Ларри, непрерывно маневрируя, удалось кое-как вписаться в поток машин, следовавший в попутном направлении.
– Неплохо водишь. – Я по достоинству оценил мастерство водителя.
– Спасибо. – После всего пережитого он уже не так сильно боялся пистолета в моих руках – опасность сближает.
Я хотел было еще что-то добавить к сказанному, но в этот момент у Ларри зазвонил телефон.
– Я могу ответить?
– Скажи ему «да». – Милая использовала телепатический канал.
– Конечно можешь.
Ларри вытащил трубку сотового:
– Алло...
Несколько секунд он с напряженным вниманием слушал собеседника, не переставая следить за дорогой, затем, коротко попрощавшись, повернулся ко мне.
– Сейчас на светофоре мы свернем налево, а через полквартала будет станция подземки. Там я тебя высажу. И еще... Наша общая знакомая передавала тебе привет.
– Кто? – не понял я.
Теперь уже у меня зазвонил телефон.
– После того, что произошло с Медузой, этот сутенер ни за что на свете – даже под дулом пистолета – не взял бы из твоих рук телефонную трубку. И, к слову сказать, был бы абсолютно прав. Поэтому, – продолжала Милая, – я сделала ему небольшое внушение через его аппарат.
– И каковы же были инструкции?
– Высадить тебя у станции подземки, а затем ехать по прямой, пока не кончится бензин или не остановит полиция.
– А наша встреча?
– Он забудет про тебя сразу же, как только вы расстанетесь.
– Ты умеешь быть убедительной, когда захочешь...
– Да, это у меня всегда хорошо получалось.
Под впечатлением ее последних слов мне в голову пришла неожиданная мысль: наш союз с Милой – вовсе не равноправное партнерство, где каждый имеет свободу волеизъявления, а отношения хозяина и раба. Причем слуга (то есть я) настолько зомбирован, что даже не осознает своего подневольного положения.