35 килограммов

Серый Волк

За столами - пестрая смесь существ.

В углу сидит компания ящеров - зелёнокожих, с клыками, торчащими из-под губ. Они что-то горячо обсуждают, размахивая кружками, из которых пенится тёмное пиво. Один из них, самый крупный, с шрамом через глаз, вдруг громко хохочет, хлопая соседа по спине так, что тот чуть не падает в тарелку.

У стойки - двое странных существ, вроде тех, на которых я натолкнулся, гоняясь за воришкой. Высокие, в зеленых одеждах с откинутыми на спину капюшонами, с кожей цвета тёплого мёда, большими миндалевидными глазами и длинными

ушами, украшенными тонкими кольцами. Они пьют что-то прозрачное из крошечных рюмочек, переговариваясь на языке, который звучит как шёпот ветра.

А рядом, почти в углу - человек. Ну, или что-то похожее. Лицо скрыто капюшоном, но из-под него торчит седая борода. Перед ним - карта, испещрённая непонятными значками. Он что-то чертит пером, изредка бросая взгляды на дверь, будто ждёт кого-то. Недоверчиво косится на меня. Я криво улыбаюсь и отворачиваюсь.

Стены таверны увешаны оружием - мечи, топоры, даже голова какого-то чудовища с раскрытой пастью. Над камином - чучело того самого петуха с вывески, только в пять раз больше тех, что я видел в своей жизни. Размером с пони. Его стеклянные глаза сверкают в свете пламени.

Я пробираюсь к свободному столику у дальней стены. Мимо меня проскальзывает официантка, неся над собой поднос с целой батареей из пивных кружек. Сажусь в углу. Скамья скрипит под моим весом. Откидываюсь к стене и закрываю глаза на миг. Сижу так некоторое время, пытаясь осмыслить всё произошедшее.

– Тяжёлый день?
– раздаётся голос рядом.

Я поднимаю голову.

Официантка.

Высокая, с тёмной кожей и длинными рыжими, собранными в беспорядочный пучок волосами. Глаза - зелёные, как у кошки, с вертикальными зрачками. На шее - ожерелье из зубов. Фигуристая, в яркой пышной юбке и блузке, оголяющей плечи и ложбинку на груди.

Она смотрит на меня с лёгкой брезгливостью.

И я понимаю, как выгляжу: грязная рубаха, какие-то нелепые шаровары в сине-желтую полоску, перепачканные в чём-то липком, волосы, наверное, всклокоченные.

– Ты даже не представляешь, насколько, - отвечаю я.

Она хмыкает.

– Что будешь?

– Всё, что есть в меню.

Брови официантки взлетают.

– Всё?

– Да. И тебя в придачу.

– Раскатал губу, - она улыбается, обнажая зубки, - Тебе лет-то сколько мальчик?

– Больше, чем кажется, - отвечаю я, неуверенно разглядывая свои ладони.

А действительно – сколько лет моему телу. Кожа слишком гладкая.

– Что? Парню нельзя и помечтать?
– я хлопаю ладонью по столу, - Может, хотя бы на свидание сходим.

– Если отмоешься, - отвечает она, - Ты точно всё собрался заказывать? У нас меню большое.

– Точно, - говорю я, - Не жрал с прошлой жизни.

Она некоторое время изучает меня взглядом, видимо пытаясь определить мою платежеспособность, потом пожимает плечами.

– Как скажешь.

Стол передо мной уставлен так, будто здесь пировал целый отряд голодных призывников. Тарелки, миски, кружки - всё заполнено едой, от которой в нос

бьёт такой аромат, что слюна течёт рекой. Я даже не помню, когда в последний раз чувствовал такое животное желание наброситься на пищу.

Первое, что приковывает внимание - огромный кусок мяса, зажаренного до хрустящей корочки, покрытой густым соусом из тёмных ягод и пряностей. От него идёт дымок, а под золотистой коркой скрывается сочная розовая плоть, испещрённая прожилками жира. Я впиваюсь в него зубами, и сок брызгает на подбородок. Вкус - взрывной, насыщенный, с лёгкой горчинкой и сладковатым послевкусием.

Рядом - миска с чем-то вроде густого рагу: куски нежного мяса, тушёные с кореньями, грибами и чем-то, напоминающим картофель, но более плотным и сладковатым. Всё это плавает в густом бульоне, приправленном травами, от которых во рту слегка пощипывает. Я хватаю ложку и начинаю есть, почти не жуя, чувствуя, как тепло разливается по животу.

На деревянной доске лежат лепёшки, ещё тёплые, с хрустящей корочкой и мягкой сердцевиной. Я разламываю одну, и из неё вырывается пар, смешанный с запахом свежего хлеба и чего-то острого - видимо, в тесто добавили специй. Макаю в соус от мяса и отправляю в рот.

А ещё есть сыр - острый, с голубой плесенью, от которого сводит скулы, и копчёная рыба, и что-то вроде пирожков с мясом и луком, и даже странные шарики, обжаренные в масле, хрустящие снаружи и сладкие внутри.

Я запиваю всё это пивом – ледяным, тёмным, густым, с горьковатым послевкусием. Оно пенится, оставляя на губах солоноватый налёт. За одной кружкой следует другая, потом третья. Я пью, не считая, чувствуя, как тепло разливается по телу, а голова становится лёгкой.

И самое странное - я не могу остановиться. Каждый кусок, каждый глоток приносит невероятное удовольствие. Вкусы такие яркие, будто раньше я ел через тряпку, а теперь впервые почувствовал настоящую еду.

Я вспоминаю свою прошлую жизнь. Инвалид. Без ноги. Скудные обеды в дешёвых столовых, где всё было пресным, как картон. Даже когда позволял себе кафе - еда казалась безвкусной, будто что-то внутри меня давно перестало работать.

А теперь…

Теперь я чувствую всё. Каждый запах, каждый оттенок вкуса. Кажется, будто моё новое тело жадно впитывает пищу, превращая её в силу. Я уже ощущаю, как мышцы наполняются энергией, как дыхание становится глубже.

Я опустошаю тарелку за тарелкой, даже не замечая, как вокруг меня начинают коситься.

Когда стол уже почти пуст, а передо мной выстроился строй пустых кружек, я откидываюсь на спинку скамьи, удовлетворённый, как удав, проглотивший кролика.

И тут подходит она - официантка с кошачьими глазами. За ней - здоровенный детина с бородой, заросший, как медведь, и с взглядом, который ясно говорит: «Сейчас мы разберёмся, заплатишь ты или нет».

– Ну что, сыт?
– спрашивает официантка, скрестив руки на груди.

– Ещё бы, - бормочу я, чувствуя, как пиво ударяет в голову.