365 сказок
Шрифт:
За очередным поворотом улочка уткнулась в сквер. Скоро я оказался под сенью высоких деревьев, что ещё спали, почти не чувствуя весны. Впрочем, ветер после заката поднялся совершенно зимний, и я уже несколько раз пожалел, что оделся не так, как следовало бы.
В центре сквера — он оказался небольшим — стояла девушка. Бледная, в белом, издали она напоминала призрака. Когда же я приблизился, всё ещё гадая, жива ли она, или, быть может, всего лишь очень правдоподобная скульптура, она обернулась.
— А вот и ты, —
— Мы ведь не знакомы, — заметил я, не сдержавшись.
— Отнюдь, — глаза её действительно были узнаваемы, но имени я вспомнить не смог, и это даже немного… настораживало.
— В таком случае, я не могу вспомнить.
— Обманываешься, — она, несмотря на холод, несмотря на своё лёгкое платье, села на каменный парапет, окружавший, наверное, фонтан, тоже спящий сегодня.
— Наверное, — я смотрел и смотрел, но ничего не мог понять. Облик её был мне неизвестен, а сердце, между тем, напоминало, что мы знакомы очень близко. — Как так?
— Столько бродишь по мирам, даже забываешь, что в некоторых всё не так, как кажется на первый взгляд, — она засмеялась, прикрыв ладонью губы. — Подумай. Ещё можно.
В сквере стало уже совсем-совсем темно, где-то за его пределами проблёскивали тонущие во тьме искорки фонарей, но тут, под деревьями, в ветвях которых качался ветер, была совершенная темнота.
Я снова одёрнул плащ, мне становилось всё холоднее, и в этом можно было распознать странность. Возможно, я был уже болен, а девушка вообще могла оказаться навязчивым бредом, галлюцинацией, пока я всё ещё стою на мосту через бегущую вдаль чёрную реку.
Реальность дрогнула и пошла рябью, но я не перенёсся за несколько кварталов и определённо не оказался на мосту. А вот моя собеседница теперь шла по парапету, переступая осторожно и балансируя руками. Она была такая неловкая, что возникло ощущение — раньше она почти не ходила. Теперь же каждому удачному шагу она радовалась, будто ребёнок.
А мир вокруг продолжал угрожающе дрожать, это значило только, что мне следовало уйти. Не всякая реальность способна выносить путешественника внутри себя достаточно долго. И я, честно говоря, не желал узнавать, что будет, если она откажется.
Деревья чуть вытянулись к тёмному небу, в них гудел ветер, предвещая что-то совсем уж страшное, в город хотела войти настоящая буря.
Девушка спрыгнула с парапета и глянула на меня, склонив по-птичьи голову.
— Всё становится хуже, — прокомментировала она. — Ночь волнуется.
— Мне пора, — кивнул я.
Но теперь я совсем не чувствовал дверь. И в то же время знал — она не закрылась. Это было необычно, такого я не встречал прежде, потому никак не мог разрешить загадки.
Девушка, казалось, отлично видела моё замешательство, но заговорила спокойно:
— Теперь или… пока ты не можешь уйти.
— Потерял дверь, — я извлёк шаманский
Она побледнела ещё сильнее, подскочила ко мне и сжала мою ладонь.
— Вот в этом нет необходимости, ты и так перебарщиваешь! Нельзя быть таким беспечным, — на её губах замерли невысказанные фразы, которые я, между тем, почти услышал: если напоить зарождающийся ураган кровью странника, он сможет пройти через миры, он не остановится…
— Но что мне остаётся? — казалось бы, я должен пойти на этот риск. Мысли путались, стало трудно дышать.
Сквер выл уже всем своим существом, ночь захлёбывалась раздражением, ветер пронизывал меня до костей. Как странно, что она, эта девушка в белом, будто и не чувствовала беснующуюся стихию. А ведь даже небо заволокло тучами!
— Думай! — приказала она.
Её пальцы были неожиданно горячими. Удерживая мою руку, она заглядывала прямо мне в глаза, а я удивился только тому, что её радужки оказались светлыми, почти серебристыми, но, скорее, пастельного тона, каким бывает небо вскоре после рассвета. Небо, пока не набравшееся синевы.
— Думай же! — она торопила, но не дрожала.
Мне пришлось отвернуться, оглядеться, принимая тот факт, что вокруг нас закручивался смерч. Так странно! Я точно помнил, отчего это могло произойти, но знание ускользало.
— Думай, — прошептала она очень тихо.
— Мне нужна дверь.
— У тебя есть дверь.
И опять я посмотрел на неё, на глаза, на тонкие губы, на мягкую линию шеи…
— Быть того не может, — возражение исторглось из меня само собой.
— Проверь.
— Дверь — ты?!
Ветер взвыл ещё громче, меня колотила дрожь, никогда прежде мне не было так холодно.
— Я — дверь, — подтвердила она. — Пройди сквозь меня. Скорее!
Времени больше не было, и я… шагнул в неё, на мгновение почувствовав прикосновение горячей кожи и лёгкой ткани платья.
Но это была лишь иллюзия. Меня встретила иная реальность — камин, огонь, тепло. Я стоял посреди своей гостиной.
— Ты должен помнить, что есть миры, в которых всё иначе, чем кажется на первый взгляд… — голос донёсся словно бы изнутри меня.
Шаманский нож выскользнул из разжавшихся пальцев, я опустился на пол, почти не заботясь о том, что так, наверное, делать не следует. Похоже, мной действительно владела болезнь.
— Ты отдал слишком много в последних мирах, — рядом со мной опустилась девушка в белом, глаза её были полны летней синевы. — Но это не страшно. Теперь не страшно…
Голос утонул в вязком тумане, однако я верил ей, знал, что ничего уже не случится. Где-то там, так далеко, что эту реальность и не найти сразу, улеглась буря, пошёл мягкий весенний дождь, окутывая город влажной вуалью, отмывая его, смазывая последние очертания дверного проёма с плоти темноты.