4 суперэффективные диеты
Шрифт:
Через 15–20 тысяч лет кроманьонцу надоела вечная беготня и жестокие драки за добытый с риском для жизни кусок мяса. К тому же «мясная» фауна стремительно убывала оттого, что охотники чересчур расплодились. Хомо сапиенс встал перед выбором: истребить всех «лишних людей» или найти новые источники пищи. Некоторые представители рода человеческого подумали–подумали – и ушли из африканских саванн, чтобы впоследствии осесть в плодородных географических зонах Европы и Азии, где отлично произрастали самосейкой вкусные растения. Растения можно было выращивать, а потом собирать, не отвлекаясь на дурацких антилоп, мигрирующих на огромные расстояния бестолковыми стадами. И взор первобытного гастронома обратился на дикие злаки и рыбок, кишащих в водоемах и ждущих, чтобы из них сварили первобытную уху. Так появились земледельцы и рыболовы. Для успешного выращивания урожая не хватало рабочих рук – потому «сельскохозяйственникам» и пришлось селиться большими группами. Помимо неизбежных проблем общения, в
Впрочем, не все представители человечества перешли на уху и кашу. Кое–кто остался верен мясному, лаская взглядом стада гуляющих по равнинам копытных. В промежутке между 15 и 10 тысячелетиями до нашей эры возникли племена кочевников, приручивших коз, коров, овец. Целые толпы кочевников покоряли лугами и пастбищами Азию, идя вослед за табунами, стадами и отарами. По дороге им приходилось есть все, что оказывалось съедобным. Причем мясо, конечно же, не числилось в рационе главным блюдом. Надо было беречь поголовье скота, значит, приходилось изворачиваться и развивать в себе кулинарные способности. Так в питание человека вошли молочные продукты, а в его поведение – контактность и авантюризм. Воображение, изобретательность и способность перемещаться на большие расстояния помогали людям следующей «древнейшей профессии» распространиться по земле и адаптироваться к разным условиям жизни. И все–таки недавно освоенные места обитания сильно отличались от африканских просторов. Притом людям с составом крови оседлых земледельцев трудно было кочевать с табунами–отарами. Антиген A, позволявший своим «хозяевам» есть вполне определенную пищу в четко обозначенном регионе и общаться с родным коллективом, не срабатывал на постоянно меняющиеся вирусы, бактерии, случайные знакомства и прочие пакости со стороны окружающей среды. Новые земли и новые инфекции требовали нового антигена – еще более «снисходительного». И он появился – мобильнее, чем предыдущий. Антиген B создал отлично сбалансированную иммунную и пищеварительную системы, вобравшую в себя лучшие качества двух первых групп крови. В наше время представителей группы B (III) можно найти на всех континентах планеты.
На том, казалось, эволюция могла бы остановиться. Но вступила в действие могучая сила, о которой сегодня не слышал только глухой – антропогенный фактор. Человечество хотело все новых развлечений. А какое развлечение для рода человеческого самое убойное? Разумеется, войнушка! Кочевые народы Азии время от времени отправлялись в Европу – завоевывать тамошние леса и долы. Смешение разных групп крови в межрасовых и межплеменных браках породило последнюю группу крови AB (IV), в которой соединились оба существующих антигена. Начался этот процесс перед самым Рождеством Христовым, и наступление новой эры ознаменовалось новым человеком. Вероятно, эволюция группы до сих пор не завершена – уж очень подобные организмы причудливо устроены. Их уязвимость вызвана их многогранностью — тем, что в крови AB (IV) смешались свойства групп A и B. Иммунная система еще не окончательно устоялась, поэтому представители группы AB (IV) подвержены заболеваниям больше других. И черты характера людей, обладающих самой «молодой» группой крови, нельзя вывести из определенного образа жизни – оседлого, кочевого, охотничьего. Они мобильнее и одновременно уравновешеннее прочих, но вместе с тем у них развитая интуиция, великолепный талант общения и большой творческий потенциал. Можно даже сказать, что люди «последней группы» — люди будущего, раз уж в настоящем о них пока ничего достоверно не известно.
Стресс – защита или опасность?
Продолжим индивидуальное «самоопределение» и ответим на вопрос: какое действие оказывают древние инстинкты на современного человека? Мешают или помогают? Во благо или во зло их «призывы»?
Наше здоровье – физическое и душевное – зависит не только от того, чем мы питаемся, но и от того, в каких условиях мы существуем. Большая часть рода человеческого уже, в отличие от доисторических времен, не испытывает проблем с едой. Но и аппетита тоже. Или наоборот – аппетит зверский, зато ни минуты покоя. Еда идет не впрок, болезни одолевают, нервы истрепаны и никаких надежд на «улучшение атмосферы». А почему? Да стресс замучил? А что, собственно, такое «стресс»?
Зачастую мы не совсем понимаем, как работают механизмы, заложенные в нашем организме природой. От непонимания возникает чувство пессимизма: «Как организм ни корми, он упорно ползет на кладбище». Даже самые невинные радости жизни – вроде чтения, компьютерных
Конечно, при таком легкомысленном обращении с мурзиками в полтонны весом, с полуметровыми клыками никакой хомо не выжил бы. И давать такому оболтусу определение «разумный» было бы совершенно не за что. Притом: механизм стресса – такой же «подарок» природы, как и антигены, обуславливающие вашу группу крови и помогающие приспособиться к новым условиям существования. Стресс – натуральная «скорая помощь», наше «третье плечо», рассчитанное на пиковые моменты жизни. Адаптация – другой механизм выживания — дело постепенное, кропотливое, с тысяче–или даже миллионолетними сроками. А стресс дает любому организму возможность в мгновение ока мобилизоваться, собрать всю имеющуюся в наличии энергию, потратить ее на безотлагательные нужды и… не попасть по естественному отбору в списки «безвременно ушедших». Просто приходится признать: биологическая программа, рассчитанная «по всем правилам» миллионолетней давности, в наши дни практически растеряла свои полезные качества.
Стресс – нагрузка, включающая экстренные системы. При «зашкаливании» нагрузок организм становится сам для себя наихудшим врагом: стрессовые ситуации требуют огромных затрат энергии, притом что никакие «ограничители» не срабатывают – действительно, какая может быть экономия, когда речь идет о выживании? Непомерные расходы вызывают истощение ресурсов, возникают системные расстройства и заболевания, которые продолжают развиваться и тогда, когда стресс прошел, и «инцидент исчерпан». Наш организм так щедро «раскошеливается» потому, что для наших пещерных прародителей стресс был интенсивным, но периодическим явлением.
Жизнь, в которой постоянно присутствовали три проблемы — поиск пищи, охрана своей территории и возможность нападения хищных зверей или соседних племен — не была, разумеется, воплощением комфорта. Зато в ней не было нагромождения факторов стресса. Первобытный человек не был настолько чувствителен, чтобы бессонными ночами вспоминать, как недобро смотрел убиваемый мамонт, как неприятно скрипело на зубах жесткое мясо, как сломалось недавно изготовленное зубило, как сынок–балбес испачкал стены отличной пещеры дурацкими каракулями – бизонов, видишь ли, изображал, паршивец! А человек третьего тысячелетия может ночами не спать и аппетит потерять по причине своей мнительности: тоскливые мысли, точно бесконечная черная нить, возникают откуда–то из воздуха и наматываются в гигантский клубок. Пока переберешь все обиды – не любит начальство, дерзит подросшее чадо, не понимают друзья – глядь, ночь–то и прошла! Сил нет, и никуда идти не хочется, все кругом сволочи, да и сам я не лучше. Готово дело – депрессия подкралась незаметно! Почему же мы все такие хлипкие?
Во–первых, не все. И в наше время есть очень толстокожие личности. Но в целом род человеческий за сотню тысяч лет стал куда более восприимчивым – а значит, более возбудимым и нервным. Это связано с развитием мозга, с увеличением объема памяти, с растущими творческими способностями. Мы гораздо лучше, чем наши предки, умеем прогнозировать и анализировать разные случаи из нашего и чужого опыта. Как всякий талант, это умение имеет и оборотную сторону.
Богатое воображение играет нехорошие шутки со своими хозяевами: например, мы полжизни мечтаем о счастье, которое придет сразу после достижения намеченной цели и «покорения вершин». Например, кому–то искренне хочется праздника, веселья, внимания и всенародной любви. Можно сказать, есть целая возрастная категория, для которой описанный «набор» — самая вожделенная цель. О том, чтобы всегда находится в центре внимания, о празднике, «который всегда с тобой», охотно грезят подростки. Некоторые даже становятся на «дорогу, ведущую к звездам» и тут обнаруживают, что необходима не столько живость, обаяние и веселость нрава, сколько выносливость, способность «держать удар» и «жить напоказ». А долгожданные звездные тусовки превращаются в тяжелую работу и приходится, сохраняя видимость праздничного настроения, налаживать контакты с нужными людьми, осаживать недоброжелателей, улыбаться журналистам, выглядеть безупречно и держать себя в руках.
Несоответствие воображаемого «образа счастья» и реальности вызывает нагромождение факторов стресса, возникает депрессивное состояние, которое переходит при определенных обстоятельствах в маниакально–депрессивное. Если ошибку исправить – и желательно быстро, — то и выход из депрессии пройдет достаточно легко. Но ведь большинство людей, жалея сил и времени, потраченных на «дорогу к светлому будущему», стараются убедить себя, что «стерпится–слюбится», вот и продолжают «нести ярмо» неподходящего образа жизни. Стресс накапливается, организм подходит к опасному «пределу прочности» и начинает, как уже говорилось, предпринимать экстренные меры для выживания. Результатом может стать дестабилизация жизненно важных систем. А там нагрянут и заболевания, причину которых распознать практически невозможно. Ведь симптомы болезни проявятся с «запозданием»: стресс давно прошел, а недуг только что проявился. И кажется: одно с другим никак не связано. Врачи лишь разводят руками.