40 австралийских новелл
Шрифт:
— Слушай, мама, — вдруг вспылила Лорна, поворачиваясь к ней, — я сама знаю, что делаю. Достаточно я видела нищеты во время депрессии, когда папа сидел без работы. Я еще не забыла, как состоятельные люди поглядывали на нас сверху вниз, потому что мы бедняки. Тут у многих есть автомобили. Так почему бы и нам не завести?
— Другим это, может быть, по карману, — спокойно возразила мать.
— Ну, а вот Джин? Ее муж тоже простой рабочий, как Мерв.
— Да, милая, но у них нет детей. Ты же слышала — Джин сама говорила, что
— Я ее не виню, — бросила Лорна. — Ну, да все равно на нашей улице еще в нескольких домах есть машины.
Лорна посмотрела на мать умоляющими глазами, как бывало в детстве, и сказала:
— Честное слово, мама, тех, у кого нет машины, за людей не считают.
— Чушь какая! — сказала мать. — Дом и дети у тебя должны быть на первом месте.
— И вообще, раз есть дети — нужна машина, — ответила Лорна, довольная тем, что последнее слово осталось за ней.
Отец Мервина воспринял новость несколько по — иному. Он сказал:
— Если уж вам приспичило купить машину, почему бы не найти подержанную?
Мервин посмотрел на него с улыбкой превосходства.
— Да это значит купить беду, которую другой хочет сбыть, — сказал он таким тоном, словно придумал эту Сентенцию с ходу.
— Ну, а почему не подождать, пока у вас дела немного наладятся? По мне, если уж покупать, так лучше электрическую пилу или что-нибудь еще для дома.
На мгновение глаза Мервина загорелись. Он всегда мечтал при первой возможности завести маленькую мастерскую. Но затем решительно покачал головой.
— О чем говорить, папа? Все уже решено.
Отец Мервина сосредоточенно посасывал трубку.
— А потом, — предостерегающе начал он, — и канализация у вас не готова, и подъездная дорожка влетит монет в сорок.
Мервин жестом остановил его.
— Знаю, знаю. Еще двести монет придется платить, когда будет готово новое шоссе, а потом нужны доски для курятника. — На мгновение Мервин умолк, и лоб его прорезали тревожные морщины. — Ну и что ж? — снова оживился он. — Если будет машина, всегда можно подработать.
— Да нет, сынок, только не тут у вас.
Но увлечение Мервина росло с каждым днем, и, как это бывает во сне, ему казалось, что для осуществления его мечты нет никаких преград. Он все сделал, как полагается, — заполнил заявку на машину и рассчитал, что положенных десяти месяцев ему как раз хватит, чтобы отложить нужную сумму. И пока он копил, он весь был во власти надежд. Он думал о машине вечером, ложась спать, и утром, вставая с постели, и весь день за работой… Он преисполнялся гордости всякий раз, как они с Лорной находили новый способ сэкономить лишний шиллинг — скажем, в холодные вечера ложились спать пораньше и читали в постели, вместо того чтобы топить, или умудрялись использовать для супа навар от капусты.
Иногда в порыве ребяческого восторга он выбалтывал о некоторых своих открытиях в вагоноремонтной мастерской, где красил вагоны. Из-за
Однажды Ларри, добродушный малый, убиравший в вагонах, сказал Мервину:
— Слушай, я не знаю, дошло до тебя или нет, но ведь все ребята потешаются над тобой и над твоим автомобилем.
Мервин, который как раз кончал красить наружную панель, несколько мгновений молча продолжал работу — не потому, что хотел скрыть смущение, а чтобы придумать ответ.
— Я вижу, — ответил он и улыбнулся, словно это его позабавило. — Вот уже десять лет от них терплю. Они думают — раз я не дуюсь в карты и не болтаю без конца о спорте, значит я недотепа.
Ларри призадумался, слегка скосив глаза.
— Вот это ты зря. Право, они парни неплохие и здорово помогают друг другу.
— Знаю, — согласился Мервин. — Когда я строил дом, они и мне помогали кто чем мог.
— Вот, вот, — подхватил Ларри. Но, видимо, он не считал вопрос исчерпанным. — Ну, а насчет машины — они ведь не то что против тебя зуб имеют. Просто считают, что лучше бы тебе по одежке протягивать ножки.
— Ладно, Ларри. Все ясно. Они думают, я фантазер. Но дом-то у меня есть, верно? А у них не у всех есть. Вот подожди, будет у меня «холдмур», тогда они увидят.
Главный зачинщик всяких шуток в мастерской, по прозвищу Задира, работал рядом с Мервином. Он обожал разыгрывать других, в особенности Мервина. Задира с потрясающей ловкостью умел втянуть его в любой разговор. Он работал с Мервином очень давно и настолько изучил его, что, если верить другим парням, мог читать мысли Мервина, даже не глядя в его сторону. Что же касается планов насчет «холдмура», то к ним Задира проявлял особый интерес. Не потому, что это было так уж увлекательно, а просто чтобы показать всей мастерской, что он за тип, этот Мервин, а заодно и позабавиться хорошенько. Задира знал, как живется Мервину, и знал, что и ему и его семье приходится во всем себя ограничивать, чтобы скопить нужную сумму. Нельзя сказать, чтобы Задира отличался особой деликатностью, но и нельзя сказать, чтобы он недолюбливал Мервина. Просто он в глубине души с презрением относился к некоторым его жизненным установкам.
— Слушай, Мервин, нелегкая, должно быть, штука накопить столько деньжищ на «холдмур»? — начал как-то Задира, пытаясь выудить у него что-нибудь новенькое.
Мервин настороженно глянул на него. Горький опыт на учил его, что нужно внимательно вглядеться в лицо этого верзилы, чтобы понять, шутит он или говорит всерьез. Но Задира выдержал его взгляд и нахмурился, как бы в знак сочувствия.
— Нелегко, говоришь? Н — д-д — а, пожалуй.
— По — моему, рабочему человеку это не под силу, — продолжал Задира.