5-ый пункт, или Коктейль «Россия»
Шрифт:
Нет, Чехов это не придумал!..
Преклонение перед всем заграничным высмеял еще Фонвизин. Это очень старая русская болезнь: восхищались немецкой техникой, уверяли, что «немец луну сделал», а одновременно повторяли: «русский немцу задал перцу».
На Руси было всякое влияние: немецкое, французское… Был даже период, когда пошла «байронизация» русского мыслящего общества. И даже Евгений Онегин у Пушкина читал Адама Смита.
Но бывали и другие времена, когда русские боялись Запада, его проникновения и влияния, опасались за свою славянскую невинность.
«Неужели
Вот эта двойственность (тяга и одновременно боязнь, приятие и неприятие Запада) вообще характернейшая черта русского народа.
Для Достоевского Европа была кладбищем с дорогими покойниками. Герцен видел грядущую гибель Европы, но не хотел в нее верить. А Ключевский считал, что «западная культура… это не свет, от которого можно укрыться, — это воздух, которым мы дышим, сами того не замечая…»
Лесков основную коллизию нашей российской жизни видел в вопиющем несоответствии между неограниченными возможностями развития страны, обладающей огромными природными богатствами, и ее нищетой и отсталостью по сравнению с передовыми странами Западной Европы.
Александр Скабичевский, оглядывая русское общество 80-х годов XIX века, изрек: «Сердце сжимается, как подумаешь, какая непроглядная средневековая мгла все еще продолжает царить среди нас, несмотря на все наши погони за Западом… Мы до сих пор еще стоим в своем умственном развитии на степени средневековой умственной исключительности, нетерпимости и светобоязненной близорукости» («Вопросы литературы», 1986, № 3).
Ох, уж эта Россия…
«Россия есть игра природы, но не ума», — говорит капитал Лебядкин в «Бесах».
И в заключение этой главы мнение нашего современника, журналиста и дипломата Александра Бовина:
«С Европой у России всегда были трудности. Европа нас не понимала, мы — Европу. Европа боялась русских солдат, Россия не жаловала европейские идеи. И хотя на географических картах Европа всегда была до Урала, на политических картах она заканчивалась где-то на линии Варшава — Прага»
Ветры Октября
К разговору о Западе и Востоке мы еще вернемся. Ключевая тема. А сейчас вновь обратимся к не менее важной теме — к роли творческого потенциала иностранцев в русской духовной истории.
Он рыться не имел охоты В хронологической пыли,— процитируем мы классика. И, действительно, оставим несколько столетий русской истории позади (тем более что попытка разобраться кое в чем уже была) и махнем сразу в двадцатый век.
Поворотным
Какие были надежды в феврале 17-го! Какие иллюзии! Какие были весенние упования!.. «Мы верим: Вселенную сдвинем!» — писал Петр Орешин. Но за февралем пришел октябрь, и вместо свободы Россия получила диктатуру. Жестокую и кровавую.
Все произошло очень быстро. Профессор истории Эдинбургского университета г-н Кернэн высказался так: «Прошлый режим России разрушился, как мумия, выставленная на свежий воздух».
Один белый генерал в отчаянии произнес: «Россия до революции представляла собою горшок с грязью. Революция разбила горшок, осталась одна грязь».
Большевики вызвали к жизни самые темные инстинкты людей, позволили им беспрепятственно творить зло. Ленин и его соратники воплотили в кровавую явь тезис Сергея Нечаева: «Нравственно все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему…» На историческую арену вышли предугаданные великим Достоевским бесы…
Описывать революцию — не моя задача. Я могу лишь привести отрывок из старого-престарого сочинения Гая Саллюстия Криспы «Заговор Каталины». В нем говорится следующее:
«…в любом государстве неимущие завидуют добрым гражданам и превозносят дурных, ненавидят прежнее, мечтают о новом, из недовольства своим положением стремятся переменить все, пропитание находят без забот — в бунте, в мятеже, ибо нищета — легкое достояние, ей нечего терять…»
Россия в канун революции была и богатой, и нищей.
Кто «делал» революции? Члены организованных партий, рабочие, солдаты, матросы и беднейшие слои крестьян — это известно из учебников. Все правильно. Ну, а какой вклад в победу революции внесли представители нерусских национальностей или русские люди, но с примесью какой-то чужеземной крови?
Художник Илья Глазунов как-то в сердцах сказал: «Революцию делали русские дураки, и евреи, и латыши, и китайцы…» (МК, 1998, 23 авг.).
Одна из последних картин Глазунова «Разгром Храма в Пасхальную ночь» и версия художника по поводу погромщиков: подонки больших городов Европы и Америки делали русскую революцию. Возглавлял этот «сброд» комиссар, чем-то напоминающий Дзержинского, Свердлова и Троцкого.
И все же самый главный — это В. И. Ленин, в оценке которого русский народ никак не может достичь согласия: одни почитают его Мессией и Богом, Чудотворцем и Отцом, другие — главным разрушителем России, безжалостным терминатором и людоедом.
Да, надо признать ум Владимира Ильича. Но, увы, этот ум был направлен не на возрождение России, а в основном на ее разрушение. Злой гений России.
Ну, а кто он был по национальности? В анкетах Ленин писал: русский, великоросс. Однако в его жилах клокотал беспокойный коктейль из шведско-калмыцко-еврейско-немецко-русской крови.