50 знаменитых городов мира
Шрифт:
История зарождения Южной Пальмиры связана с борьбой за освобождение северного Причерноморья от османских завоевателей. Когда-то на месте сегодняшней Одессы располагалось древнегреческое поселение, затем жили крымские татары, которых вытеснили турки-османы. Но в большей степени город своим рождением обязан не событиям, а личностям, в разное время управлявшим им. Первым, как и положено полководцу, ступил на побережье А. Суворов. После того как подчиненные ему отряды черноморских атаманов штурмом взяли крепость Ени-Дунью (1789 г.) и близлежащее селение Хаджибей, было решено укрепить побережье еще пятью бастионами. С этого момента и началась Одесса. Тогда ей еще никто не предрекал известности и славы, но удачное расположение становилось год за годом все более очевидным. В 1794 г. императрица Екатерина II решила, что государству нужен порт на Черном море для расширения связей с Европой, и издала указ: «Уважая выгодное положение Хаджибея при Черном море и сопряженные с оным пользы, признали мы нужным устроить тамо военную гавань купно с пристанью… Работы же производить
Даже трудно представить, каких усилий потребовала закладка города, и тем не менее все делалось по строгому плану, утвержденному Суворовым. Вот как описывает Александр Дерибас будущую жемчужину у моря тех лет: «Ведь это была неприглядная скалистая местность, круто обрывающаяся к морю, без малейшей растительности (если не считать оставшихся от Хаджибея трех старых груш), окруженная со стороны Пересыпи песчаной пустыней и со стороны Дальника такой степью, что в ней волков ловили. И на этой местности строилась Одесса из дикаря и глины, не защищенная от зноя и пыли ни одним деревцем…»
Первые портовые сооружения спроектировал Осип Михайлович Дерибас, адмирал российского флота и первый градоначальник города. Его именем названа самая любимая одесситами улица – Дерибасовская. А геометрически правильную генеральную застройку города, с четкой ориентацией главных магистралей от моря к центру, предусмотрел военный инженер Ф. Деволан. 22 августа (2 сентября) 1794 г. торжественно были заложены церкви Св. Николая на будущей Соборной площади и Св. Екатерины на Екатерининской площади, а также фундаменты первых городских зданий вдоль практически не замерзающего залива и забиты сваи для большого и малого молов, эллингов, верфей и двух пристаней с набережными. Свое же название город получил в начале 1795 г. в честь греческой колонии Одесосс, которая в VI в. располагалась где-то на северо-западе черноморского побережья. Правда, впоследствии выяснилось, что на древних руинах стоит болгарская Варна, но не менять же из-за этого такое счастливое название! А то, что оно счастливое, сомневаться не приходится, ведь недаром такое имя носят два города в Канаде и восемь – в США. И пусть они небольшие, но процветающие.
Новый город рос невиданными темпами, но когда 9 марта 1803 г. на одесскую землю решительно ступил новый градоначальник Арман Эмманюэль дю Плесси герцог (дюк) де Ришелье, его сапоги по щиколотку увязли в грязи. Вокруг кипела жизнь, но сам город находился в «зародышевом» состоянии: сотни четыре одно-двухэтажных домиков, чаще всего глиняных мазанок, сгрудились у порта, и редкое деревцо росло между ними. Самым крупным местным предприятием была фабрика пудры мосье Пишона, потому что на ней трудилось… пять человек. Поэтому, отдавая должное именитому гражданину Франции, занесенному ветром революции на службу российскому престолу, следует сказать, что именно Ришелье принес в Одессу тот огромный заряд энергии, который позволил его последователям – Ланжерону и Воронцову – воплотить в жизнь мечту о Южной Пальмире, которая по красоте не уступит северной сестре – Санкт-Петербургу.
Большинство первых жителей Одессы составляли солдаты гарнизона, а затем к ним стали прибиваться небогатые купцы, мечтавшие разбогатеть на новом месте, иностранцы, ищущие счастья на чужбине. Немалую часть населения составлял народ, вольный и неуправляемый: беглые крепостные и преступники, запорожские сечевики. «Разномастным» был народ и по национальному признаку. Вот как описывал первых одесситов Н. Чижов в книге «Одесский сад» (1823 г.): «Мы входим в сад, и волшебное зрелище поражает наши взоры: воображаешь, что все народы собрались здесь наслаждаться прохладой вечерней и ароматнейшим запахом цветов. Рослый турок… предлагает вам вкусный напиток азийский, между тем как миловидная итальянка, сидящая под густою тенью вяза, перенесенного с берегов Волги, подает вам мороженое в граненом стакане… Единоземец великого Вашингтона идет подле брадатых жителей Каира и Александретты; древний потомок норманнов с утесистых скал Норвегии, роскошный испанец с берегов Гвадалквивира, обитатели Альбиона, Прованса и Сицилии собрались, кажется, чтобы представить здесь сокращение вселенной… Можно сказать, что в России нет другого места, где бы мы нашли подобное зрелище». Все они и их дети стали настоящими творцами своего города. «Им было сказано: вот вам земля, вот вам камень, стройтесь и живите, – писал Александр Дерибас в “Старой Одессе”. – У них не было паспортов, но никто и не спрашивал паспортов. Создатели Одессы были рады всем, и даже преступникам. Лишь бы те были человеками и оставались здесь навсегда». Гений Ришелье, ярого приверженца абсолютной монархии, заключался в том, что «он дал простор и свободу живым, действующим силам, что он устранял преграды к быстрому росту города, что он не опекал и не экспериментировал, подобно своим предшественникам, а лишь способствовал и направлял то, чем хотели руководить, что мнились пересоздать его предшественники», – отмечает одесский историк В. Надлер.
В 1818 г. Александр I, посетивший Одессу через три года после отъезда Дюка на родину, был настолько поражен представшей его взору картиной цивилизованного города, что немедля наградил Ришелье, в то время уже премьер-министра Франции, высшим орденом Российской империи – орденом Андрея Первозванного. Именно благодаря политике, проводимой Ришелье, вслед за выписанными из столицы единичными ремесленниками потянулись целые артели мастеров, да в таком количестве,
Одновременно со строительством домов велось и озеленение города. Даже Ришелье, один из самых родовитых людей Франции, не счел для себя зазорным лично выписать из Италии саженцы любимой им белой акации и год за годом, умело орудуя заступом и лейкой, украшал ими город. При нем на пустырях появились разные породы деревьев, а на своей даче на Водяной балке (Молдаванка) он вырастил целую рощу из акации, ясеня, орешника и фруктовых деревьев. Впоследствии Дюк подарил дачу своему адъютанту, а тот, в свою очередь, – городу. Теперь здесь раскинулся парк «Победа». Если учесть, что возле Одессы нет пресноводных рек, озер, а только источники Большого Фонтана и колодцы, то можно представить гигантский труд и любовь, которые были вложены, чтобы выходить саженцы, поливая каждый прутик колодезной водой. Только в 1873 г. в город пришел долгожданный водопровод Днестр – Одесса, во многом решивший проблему водоснабжения, а в 1877 г. вступила в строй канализация – первая в Российской империи. Хотя справедливости ради следует сказать, что эти проблемы до конца не разрешены и по сей день. Но все трудности в те далекие годы были компенсированы благодатным южным солнцем, жирным черноземом, бирюзовым морем и настойчивостью одесситов. Безжизненная степь превратилась в цветущий город, усеянный оазисами парков и садов, а улицы стали напоминать тенистые аллеи.
Гуляя по городу, нельзя не заметить, что каждая улица и бульвар имеют свое любимое дерево. Зеленый шатер над Пушкинской создают могучие платаны и клены, а пересекающие ее улицы засажены белой акацией; Ришельевская – царство каштанов, Дерибасовскую затеняют липы. Катальпы, серебристый тополь, ясень, шелковица, дубы, березы, голубая ель, орех – настоящий дендрарий. Десятки огромных парков похожи на зеленые облака. Широко, на 90 гектаров, раскинулся на прибрежном плато парк им. Т. Г. Шевченко, основанный в 1875 году. У его главного входа стоит памятник великому Кобзарю. Через весь парк проходит широкая аллея из вековых серебристых лип и платанов. Повсюду живописные поляны, зеленые газоны, яркие цветочные клумбы, куртины, рощицы софоры, айланта. Парковые аллеи окаймлены живым бордюром из самшита, спиреи, тамариска, лоха. В конце Аллеи Славы на высоком морском берегу взметнулся к небу мраморный обелиск – памятник Неизвестному матросу.
Самый старый парк города – городской сад, расположенный в конце Дерибасовской. Его по праву считают зеленым музеем Одессы, и, например, канадский тополь с раздвоенным стволом одесситы связывают с именем Пушкина.
Но зеленый наряд города лишь одно из свидетельств его благополучия, которое изначально основывалось на процветании Одесского порта. Ознакомиться с ним лучше всего можно, совершив экскурсию на катере по его акватории. При этом открывается великолепный вид не только на Приморский бульвар, но и на весь Одесский залив, ширина которого достигает девяти километров. Поэтому в штормовую погоду его воды так же неспокойны, как и в открытом море. Чтобы создать тихую гавань, порт от моря оградили сложной системой молов и волноломов. Старейший из молов – Карантинный. Его продолжает Рейдовый – узкая дугообразная полоса с белой башней Воронцовского маяка, ставшего, как и белая акация, одним из символов Одессы. Высота башни 27 метров, и красный луч маяка отчетливо виден в ночи за 20 км. Кроме того, постоянно идут звуковые сигналы – три тире, что на морзянке означает «о» – Одесса. Есть еще и Одесский маяк, расположенный на выдвинутом далеко в море высоком берегу Большефонтанского мыса.
На Новом Молу находится и новый морской пассажирский вокзал (1968 г., архитекторы В. Головин, Ю. Кремляков), напоминающий огромный многопалубный лайнер. Километровая длина причалов обеспечивает одновременную швартовку 5–7 современных кораблей. Особенно красивы порт и вокзал ночью, в сиянии сверкающей и переливающейся огнями иллюминации морских лайнеров, стоящих на якоре. Быстроходные прогулочные катера, осуществляющие связь со всеми курортами вдоль побережья города, швартуются вдоль 23 причалов. За судоремонтным заводом располагается Хлебная гавань с элеватором емкостью на 100 тыс. тонн. Следом идут Сахарный причал и Нефтегавань. Сейчас уже трудно представить, что в начале XIX в. (да и в XX в. тоже) все разгрузочно-погрузочные работы проводились вручную. Биндюжники (грузчики) на своих плечах переносили тысячи тонн грузов «в железные животы судов», как писал в рассказе «Челкаш» А. Горький, знавший по собственному опыту, какой это каторжный труд.