500 лет назад – 2, или Некогда скучать
Шрифт:
Пять минут показа обычных домашних фото (с комментариями) напрягшаяся хозяйка смотрела молча, иногда придерживая рукой руку Седова на отдельных фотографиях. Посмотрела и видео с парада Победы.
–А вот село, где я жил, под Рязанью – показал он ей фото их коттеджного поселка – вот дом мой… был.
Сейчас Матрена молчала дольше.
–Да, пожалуй, что и стоило… А что, семья у тебя осталась там? Жена, дети?
–С женой мы в разводе, а дети взрослые уже, своей жизнью живут. Вот – он нашел их совместное фото, где-то трехлетней давности, и дал телефон ей в руки. Там они с
–Все другое – сказала она, возвращая телефон – и не поймешь даже, но видно, что привычное вам.
–Средне – согласился Седов – у кого похуже, у кого получше. Но голода давно нет, дома наши вы видели, машины такие почти в каждой семье, а телефоны – так вообще у всех. Я хочу сейчас музыку включить, ну, песню, не пугайтесь, пожалуйста.
Он нажал на кнопку, и из динамиков (громковато, пришлось тут же убавить) раздался голос:
Ты неси меня, река,
За крутые берега,
Где поля, где поля мои, поля
Где леса, где леса мои, леса
Ты неси, ты неси меня, река,
Да в родные мне места
Где живёт, где живёт моя краса,
Голубы у неё глаза.
Матрена все-таки вздрогнула, а потом словно закаменела, слушая, в общем-то, не особо чистые голоса, где гитара и гармошка дополняли незамысловатый текст. У него много чего было на флешке, и застольные, и казачьи… вот, пригодилось.
Как ночка, тёмная,
Как речка, быстрая,
Как одинокая луна,
На небе ждёт меня она.
За туманом огонёк, огонёк,
Как же он ещё далёк, ой, далёк,
Ты мне, ветер, помоги,
Милой весточку шепни
Знаю, ждёт! Знаю, ждёт меня моя краса,
Проглядела в ночь глаза,
Как ночка, тёмная,
Как речка, быстрая,
Как одинокая луна,
На небе ждёт меня она.
Седов не пялился, конечно, но боковым зрением все равно видел, как сжались на коленях сухие, старческие руки Матрены, одни выдававшие ее возраст, и как текут, не останавливаясь, на эти руки слезы.
Ты неси меня, река,
За крутые берега.
Ты неси меня, река,
За крутые берега.
Голубы у неё глаза,
Как ночка, тёмная,
Как речка, быстрая,
Как
На небе ждёт меня она.
После последнего припева он выключил музыку. С минуту они сидели молча, а потом Матрена сказала хриплым голосом, вытирая слезы платком:
–Мне ведь тогда через год верный человек донес весть, что погиб мой Никифор. Рассказал же вам Данило?… Тоже, от татар, как и отец, видно, судьба такая… Решила я тогда, что все равно буду ждать. Двор отстроила… Ну, а потом как-то закрутилось все, да так и пошло. Есть у тебя что еще показать? – после небольшой паузы спросила она, уже придя в себя, и Николай Федорович ответил, пожав плечами:
–Мелочей еще много всяких, а так, чтобы важное – вроде все. Хотя, нет – он зацепился взглядом за крест в звезде на панели – решили мы, тут уже, что не по пути нам с церковью. С любой теперешней церковью. Мы там, у нас, многое о них смогли узнать. Вранья много, да в свою мошну все тянут… Решили, под видом возврата к первохристианским временам, свою веру продвигать. Христианскую, но свою. Основать церковный орден, и земли те ливонские брать под его руку. И да, хотим собирать к себе тех, кому тут тоже… не особо нравится, как вчера князь говорил. И вот путь бы им туда с Руси проторить, для людей, которым тут… не особо хорошо…
–Вот как – Матрена не особо удивилась, да и задумалась не надолго – все бы вам игрушки… хотя тут вас так и так бы съели, а там, может, и получится что… Ну, тогда пойдем. Увидела… и услышала… я достаточно. Скажи только, погоню ждать ли за вами?…
–Не должно быть – подумав, сказал Николай Федорович – со следа точно всех сбили, триста верст одним рывком, про машину никто не знает. Но искать, конечно, будут, и князя узнать могут, вы же вот узнали, а у нас еще Новгород и Псков впереди. И тогда по обратному следу могут пройти тоже.
Задержавшаяся Матрена сказала в раздумьях:
–Во Пскове вряд ли, там еще совсем недавно все поменялось, да и найдут вам хорошее место… А в Новгороде не задерживайтесь, да вам бы как-то… личины поменять, что ли…
–Обсуждали мы такой вариант, могу я за иноземного немца выдавать себя, язык их знаю, да и одежда есть у меня, в которой к вам закинуло, на местную совсем не похожа. Надо только подгадать, когда это правильно сделать.
–Я поговорю об том с Данилой – коротко сказала хозяйка и все-таки полезла из машины.
Они выбрались оба, Седов накинул обратно тент, попутно пояснив, что этот едкий дым – это как раз от того сгоравшего в двигателе топлива. Поднялись на пристань, и так же, в сопровождении того же мужика, вернулись на постоялый двор. Мужики на пристани, конечно, и видели, и слышали кое-что, да и дым нельзя было не почуять, но, видя, что хозяйка молчит – тоже не дергались. На усадьбе хозяйка, сказав Николаю Федоровичу – как соберетесь, я зайду – исчезла в глубинах дома, а он вернулся к боярам. Те уже тоже поднялись, позавтракали и почти собрались. Кратко пояснив, что все прошло нормально, Седов собрался тоже. Они не успели и пяти минут посидеть в столовой комнате, как к ним вошла хозяйка с Данилой.