52 Гц

Фальк Макс

Винсент старался безмятежно улыбаться, будто в его жизни все было даже лучше, чем в буклетах Свидетелей Иеговы, будто эти буклеты с его жизни и рисовали. Майкл разглядывал его, не отворачиваясь. Симпатичный мужик, немного за сорок. Улыбка добрая, но без сахара и карамели, а такая, будто он всех за все заранее уже простил. Майклу физически трудно было дышать рядом с ним, будто Винсент был этакой пуховой подушкой, что опускается на лицо и душит, душит, душит… Спокойно и добродушно убивает тебя, чтобы ты больше так не переживал. Глаза у него были умными. И очень проницательными.

Майкла как будто толкнуло в голову: типаж. Бери да пользуйся,

пригодится.

Может быть.

Майкл убрал образ Винсента-маньяка подальше в мысленную библиотеку, вернулся в реальность.

— Так что там с вашей свадьбой? — мирно переспросил он. — Когда — то есть, где хотите устроить?

Винсент переглянулся с Джеймсом, будто проверял, не изменились ли их прежние договоренности, будто место проведения свадьбы они меняли несколько раз и все еще могли передумать.

— У моей сестры есть шато на Луаре, — охотно начал Винсент. — Мы пока остановились на нем. Будет скромная церемония — для друзей, для семьи. Человек пятьдесят, может быть.

— Это у вас такая большая семья или так мало друзей? — шутливо спросила Виктория.

— Большая семья, — Винсент вдруг улыбнулся по-человечески, тепло, а не просветленно. — Это даже без дальних родственников — их не зовем, им это будет не интересно. Нет, они не против идеи, — тут же пояснил он, — просто им все равно. Когда ты один из двадцати пяти внуков, внучатых племянников, троюродных братьев, в какой-то момент большинству становится почти безразлично, что у тебя происходит, лишь бы ты был доволен. Если вся семья будет собираться на каждую свадьбу, крестины и похороны — это будет как пчелиный рой, который ищет новое место для улья. Сегодня — здесь, через месяц — там, и так круглый год, потому что постоянно кто-то рождается, умирает или женится. И я даже не считаю дни рождения — я почти каждую неделю звоню кого-то поздравить. У меня в настенном календаре, — он поднял руку и поставил в воздухе невидимый крестик, — все семейные праздники отмечены на год вперед, иначе это просто невозможно удержать в голове.

Этот жест и эта деталь — настенный календарь с днями, отмеченными крестиком, — вдруг больно уколола Майкла туда, куда он совсем не ждал. Он так и представил себе Винсента — поздно вечером за письменным столом, под настольной лампой, может, даже в очках — отмечающим в календаре дни рождения кузин и кузенов, бабушек и прабабушек, племянников, сколько-бы-ни-былоюродных — в апреле Антуан и Марго, в сентябре Жанетта, Козетта, Жанин, а у Филиппа и Луизы дни рождения в один день, и надо не забыть обоих… Это было так странно, так трогательно, так… понятно. Майкл спросил себя, почему сам так не делает? У него ведь тоже полно родни, можно же выкроить пять минут и позвонить просто чтобы поздравить?.. Или послать подарок заранее, а не второпях?

— Не вижу ничего плохого в том, что семья часто собирается вместе, — сказал он, просто чтобы поспорить. Хотя сам прекрасно понимал, что Винсент имел в виду: у людей есть и другие дела, кроме как кататься по стране из одного дома в другой со свадьбы на похороны, с похорон на именины — и это уже не говоря о суете размещения полусотни гостей в лучшем случае. Но он просто не мог удержаться и не сказать поперек. — В Ирландии семейные праздники не считаются нудной обязанностью. Мы рады встречаться. Даже если кому-то приходится спать на полу или на стульях. Другое дело, что мы не всегда можем, — с сожалением добавил он. — Кого работа держит, кого здоровье.

— У тебя

же большая семья, да? — Винсент вдруг улыбнулся ему искренне и тепло.

— По матери, — сдержанно сказал Майкл, мгновенно жалея, что завел этот разговор. — Ездил к ним на каждое Рождество, сколько себя помню, пока не поселился в ЛА. С отцовской стороны все мудаки. Ну, кроме отца.

— Да, я знаю, про историю Леннерта, — с сожалением сказал Винсент, и Майкл гневно глянул на Джеймса — даже это ему разболтал?! Как так-то?! — Мне очень жаль, Майкл, — сказал он с какой-то странной интонацией, и тот мгновенно отлепил взгляд от Джеймса, не понимая, откуда в голосе Винсента звучит не просто сожаление, а… вина? Какое он отношение имел к Леннерту, господи?.. С чего бы ему так жалеть о парне, которого он никогда не видел? — Иногда так бывает, что человек, твоя родная кровь, не просто родная, а кто-то особенный, умирает без тебя — а ты даже не знаешь, ты не рядом, — продолжал Винсент. — Может, ты даже еще не родился, — он кивнул на Майкла. — Но от этого ничуть не легче. Без этого человека что-то уже не так, даже если ты понимаешь не сразу, узнаешь не сразу.

Майкл смотрел на него, ошарашенный таким откровением. Откуда он знал?! Этого Джеймс рассказать не мог, этого Майкл сам не рассказывал Джеймсу — так откуда Винсент все это знал и так точно, так больно описывал?.. Майкл заткнулся, взял у проходящего мимо официанта бокал шампанского с подноса. Прикинул, под каким достаточно вежливым предлогом можно свинтить.

— Ладно… что ж, — Винсент улыбнулся, сам подхватил бокал. — Не будем грустить. Не сегодня.

— Шато на Луаре?.. — мурлыкнула Виктория, помогая вернуть разговор в более приятное русло. — Там должно быть очень красиво.

— Там изумительно, — с благодарностью подхватил Винсент, между делом передавая Джеймсу шампанское. — Мы там часто бывали. Сестра живет одна, только с мужем — дети разъехались по университетам, внуки еще не родились — она постоянно зазывает гостей, чтобы не скучать. Мы иногда просто живем там, когда Джеймс пишет что-то новое, — Винсент провел ладонью по его спине, улыбнулся почти как гордый родитель.

Майкл огляделся, надеясь, что заметит кого-нибудь, кто позволит ему отколоться от счастливого союза. Портить праздник никому не хотелось — ни себе, ни этим двоим. А выносить их присутствие было почти невозможно.

К счастью — заметил. Дакоту и Брана. Они стояли под руку, как любая из этих парочек, которыми был наводнен газон позади особняка. Майкл полюбовался ими издалека. Потрясающая вышла пара. Смотрелись они даже эффектнее, чем он с Викторией. Бран — безупречный, будто у него самого родословная была не с собачий хвост и не состояла ил алкоголиков и уголовников. Дакота — заметная, яркая. Они с кем-то дружелюбно болтали — но вдруг дружелюбие испарилось. Гости растерянно переглянулись. Бран покраснел, кажется, извинился, быстрым шагом увел за собой Дакоту.

То, что они ссорились, было видно невооруженным глазом. Дакота бросила что-то резкое, рванула куда-то в сторону. Бран остался стоять, растерянно и зло шаря глазами вокруг себя. Момент был подходящий — Майкл извинился, оставил Викторию с Винсентом болтать о Луаре. Подошел.

— Эй. Что случилось?

Бран покачал головой, провел ладонью по короткому ежику волос, которые делали его похожим не на владельца и основателя стартапа в Кремниевой долине, а на уголовника, только что увидевшего белый свет после десятилетней отсидки.