52 Гц

Фальк Макс

Майкл прибавил шаг, чтобы успеть до дождя.

Дом Джеймса, высокий для центра Парижа, стоял на рю де Розье. Встав перед ним на другой стороне улицы, Майкл задрал голову, посмотрел вверх, щурясь от солнца. Джеймс говорил — они живут на последнем, под самой крышей. На последнем, пятом этаже, окна с белыми ставнями были раскрыты навстречу ветру. Из длинных ящиков под каждым окном свешивались кусты пышной герани с красными и розовыми цветочками. В одном из ящиков торчала радужная вертушка. Ветер игрался с ней — то крутил и трепал, то бросал,

и она замирала до нового шквала.

Майкл попялился на герань, но кроме нее, ничего не увидел: улица была слишком узкой, а окна — слишком высоко. Он подумал, что стоило бы приставить руки ко рту и позвать Джеймса, дурачась — эй! выходи гулять!.. Но ему не хотелось, чтобы в ответ высунулся Винсент и захлопнул окна.

Глупостью было приехать к нему вот так, без предупреждения. Мальчишеством. Почему ни разу не пришло в голову приехать к нему под окна в Кенсингтон — тогда, когда еще мог?.. Забраться в сад через решетку с шипами, кинуть камешек в окно, дождаться, пока Джеймс выглянет из темной комнаты. Знаками, чтобы не разбудить родителей, попроситься впустить. Только тихо!.. Откроешь заднюю дверь?.. Окно! окно ближе!.. Спускайся давай!.. Припарковался — да там! Неважно! Я тихо!.. Иди ко мне!.. И целоваться, прячась в тени, прижимая друг друга к стене дома, грея холодные ладони Джеймса под мотоциклетной курткой, тихо смеясь, сталкиваясь носами и лбами. И даже ресницами.

Почему никогда так не делал?..

Майкл достал телефон. Джеймс ответил на звонок почти сразу. Было бы лестно думать, что он ждал — но, скорее всего, телефон просто был у него под рукой.

— Привет.

— О, привет! — отозвался Джеймс. Будто они были приятелями, были друзьями, которых никогда не связывало ничего рискованнее совместной попойки. — Рад тебя слышать.

— И я тебя, — сказал Майкл, вглядываясь в кусты герани, над которыми по крышам ползли темные облака с ярком жемчужным краем.

— Как дела?

— Хорошо, — сказал Майкл. — Хорошо. Вот, собираюсь прилететь во Францию. У Вик тут съемка, я решил, слетаю с ней за компанию. Чего дома сидеть одному, да?

— Да, — согласился Джеймс. — Здорово. И когда?

— Скоро, — сказал Майкл, уловив легкий энтузиазм в его голосе.

— Скоро?..

— Очень скоро.

— Насколько скоро?..

— Вообще-то я уже здесь.

Джеймс на короткое время замолчал, потом спросил совсем другим, напряженным тоном:

— Ты в Париже?..

— Ага, — подтвердил Майкл.

— Надолго?..

— На три дня.

Джеймс замолчал. Майкл почти видел, как тот обкусывает себе губы, решая, что с этой новостью делать. Стоит, наверное, где-то рядом с окном. Сквозняк трогает ему голую шею, на шее — черный шнурок. Зябко.

— Может быть… — задумчиво начал Джеймс, — может, выпьем где-нибудь кофе?..

Майкл прикусил губу, чтобы не улыбаться во весь рот. Постарался ответить серьезно, по-деловому:

— Отличная идея. Давай.

— Так, дай мне подумать, — сказал Джеймс

абсолютно нейтральным и ровным тоном, будто не с Майклом разговаривал, а с курьером службы доставки. — Где ты сейчас?..

— Где-то… ну, не знаю, я же тут первый раз, — сказал Майкл. — Погоди минуту, я сейчас поймаю кого-нибудь и спрошу, что это за улица.

— Ты не знаешь, где ты?.. — серьезно спросил Джеймс, будто с потрохами купился.

— Ну, типа, я просто гулял, куда ноги ведут, — отозвался Майкл, отходя чуть дальше к углу улицы. — Потом вспомнил, ты же в Париже живешь. Решил позвонить… о, я вижу табличку. Написано «пять».

— Майкл, это номер дома, — даже в трубке было слышно, как он улыбнулся, прикусив подушечку большого пальца.

— Ну да, даже французы не настолько психованные, чтобы называть улицы номерами. Так, нашел название улицы. «Руи…»

— «Рю», Майкл, это читается как «рю».

— Не знаю, написано — «руи», я так и читаю. Не морочь мне голову! Так, улица Руи…

— «Рю» это и есть «улица», Майкл, не веди себя, как придурок, — Джеймс откровенно смеялся в трубку. — Пришли мне фото таблички, я скажу, где ты.

— Нет, знаешь что — это уже дело принципа. Я что, не смогу прочитать название улицы? Не держи меня за дебила, ладно? Так, «руи дес…»

— «Рю». «Рю де»… что там дальше?

— Что-то про розы.

Джеймс замолчал. Майкл слышал, как тот дышит в трубку. Хотелось верить, что взволнованно, а не злобно.

— Что-то про розы?.. — переспросил Джеймс.

— Ага.

— Ты что, у моего дома?..

— Ага, — сказал Майкл, возвращаясь под его окна.

Высоко вверху распахнулось окно, из-за ящика с геранью показалась голова Джеймса. Майкл отошел к противоположной стороне улицы, махнул ему рукой.

— Ну ты и придурок, — сказал Джеймс в трубку.

— Давай выпьем кофе прям у тебя?

— Майкл, у меня мало времени, — с искренним сожалением сказал Джеймс. — Мне через час надо ехать в аэропорт, встречать Винсента, он прилетает из Марселя, у него там… неважно, просто мне надо будет уехать.

— Ну на чашку кофе-то времени хватит, — серьезным тоном возразил Майкл. — Мне растворимый пойдет. Не надо ничего молоть, жарить, варить. Насыпал в кружку, залил…

— Боже, заткнись, — оборвал его Джеймс. — Мне дурно от твоих описаний. Поднимайся, — и назвал код от домофона.

В доме Джеймса был огромный холл с антикварным бюро у стены, на котором лежали рекламки и буклеты со скидками, чудовищно высокий потолок и старинная лестница с черными ажурными перилами. Лифт в стеклянной трубе, прилепившейся к ее изгибу, в этом пространстве казался крошечным. Майкл поднялся по лестнице на последний этаж мимо высоких и удивительно чистых окон. Джеймс ждал его на площадке, открыв дверь квартиры. Он был в свободных, явно домашних джинсах, и светлой футболке. И в очках. Он стоял, одновременно хмуря брови и улыбаясь, и смотрел, как Майкл поднимается.