52 Гц
Шрифт:
Чего он хотел от Джеймса сейчас?.. Сам не знал. Вот они, двое, никого рядом нет. Даже чужих голосов. Они одни, будто день замер, время застыло, только ветер посвистывает между камней, между осколками аббатства. Почему не ушел от Джеймса, как только столкнулись?.. Нет ведь ни одного шанса, что что-то вернется. Ну так что ты ждешь тогда, Майки?.. Что ищешь?.. Хочется увидеть, что ему тоже больно? Так ему было, он же сам рассказал. Он тоже изнывал, не спал ночами, мучался. Майкл тяжело вздохнул.
— Как вы
— Случайно, — сказал Джеймс, будто без слов все понял. — Я пробовал писать стихи, выкладывал на поэтическом форуме. А он проглядывал такие темы в поисках молодых талантов. Вышел на меня, предложил включить стихи в сборник. Я согласился. Он стал моим редактором, потом литературным агентом. Так все и сложилось.
— Ясно, — протянул Майкл.
— А вы с Викторией?.. — спросил Джеймс.
— На съемках, — сказал Майкл, чувствуя, как пошло это звучит. — Просто снимались вместе. Ничего особенного. Работа.
— Работа… — со странной интонацией повторил Джеймс. — Ну, да.
— Ты тоже начал спать с коллегой, так что давай без этого тона, — резко сказал Майкл.
Джеймс глянул на него с некоторым удивлением, будто не ожидал такого ответа. Потом в его лице мелькнуло какое-то понимание, он сощурился, отвернулся.
— И почему я считал, что с тобой будет иначе?.. — с каким-то горьким безразличием сказал он. — Я же знал, что из себя представляет актерская среда. У меня перед глазами прекрасные примеры были. Мне казалось, что ты будешь выше этого.
— Выше чего? — резко спросил Майкл. — Мне казалось, мы это уже обсудили.
— Мы ничего не обсуждали, — так же резко сказал Джеймс. — И нечего обсуждать, я не хочу копаться во всем этом… твоем.
— Ну и не веди себя, как мудак, — грубо посоветовал Майкл. — На аукционе будешь антиквариат оценивать, а про свою жизнь я тебя не спрашивал. Ты сделал свой выбор, тебя это больше не касается.
Джеймс посмотрел на него, неприятно удивленный.
— Спасибо, — после паузы сказал он. — Каждый раз, как я думаю, что в тебе осталось что-то хорошее, ты разрушаешь эту иллюзию.
— А может, во мне и не было ничего хорошего?.. — едко спросил Майкл. — Может, ты себе все придумал? Накрутил романтики в памяти за десять лет, а на самом деле ничего и не было. Может, мне просто адреналина в жизни не хватало, вот я и полез к тебе.
Джеймс посмотрел ему в глаза, остановившись — долгим, изучающим взглядом. А потом размахнулся и врезал ладонью по лицу. Не кулаком, а ладонью — жгучую, звонкую пощечину.
Потом спрятал руки в карманы, развернулся и быстрым шагом отправился прочь.
Съемки шли дальше, и шли
Они сняли его за несколько дублей. Сцена была жесткая — никакой романтики. Майкл изображал грубость так, что Питер, хоть и прекрасно знал, чего ждать, в первый раз был настолько ошарашен, что забыл слова. И все наставления Майкла — тоже. Он выглядел почти напуганным. Потом взял себя в руки, они доиграли сцену, сняли ровно столько дублей, сколько потребовал режиссер — а потом Питер трясущимися губами попросил у Майкла сигарету и убежал с площадки курить. Зажигалку он, естественно, забыл, так что Майкл пошел за ним — проследить, что тот будет в порядке.
Питер в порядке не был. Его колотило, как от озноба. Хотя, может, и от холода — день был ветреный. Майкл накинул на него свой сюртук, чтобы тот не продрог, обхватил обеими руками и прижал к себе. Питер вяло попытался вырваться раз-другой, потом затих. Майкл забрал у него незажженную сигарету, прикурил. Затянулся, вернул. Потом снова забрал. Они прикончили одну на двоих, потом Майкл спросил:
— Успокоился?..
Питер кивнул, пробубнил «спасибо». Потом вскинулся, начал извиняться, оправдываться. Майкл отпустил его, отмахнулся от извинений.
— У меня был один проект, — сказал он, закуривая новую, — где мы с партнершей терпеть друг друга не могли. И я ее, и она меня. Она меня раздражала так, что задушить ее хотелось. А нам нужно было играть романтику. Я подходил к ней — и у меня зубы скрежетать начинали, я аж рот раскрыть не мог, чтобы свои реплики произнести.
Питер, кутаясь в его сюртук, нервно хихикнул.
— Нам целоваться нужно — а меня тошнит при одной мысли к ней вплотную встать. Правда, я серьезно вот тут чувствовал, — Майкл приложил руку к животу, — что меня мутит. Я перед сценами с ней только воду и пил, чтобы не вывернуло.
— Что с ней было не так? — спросил Питер.
Парень явно соображал, к чему Майкл завел этот разговор, но не сопротивлялся — слушал, блестя глазами.
— Да все с ней было так. Просто не сошлись. Я уже не помню — то ли я к ней грубовато подкатил, то ли она меня неудачно отшила. В общем, нас с ней все старались разводить так далеко, как могли. Чтобы мы нигде, кроме площадки, не пересекались. Нас под камеры запускали, как боевых петухов, а потом растаскивали.
— Что это за фильм был? — с проснувшимся любопытством спросил Питер.