52 Гц
Шрифт:
Коди от радости просто летал. У него оставалось всего пара сцен в Дублине, а потом он возвращался домой: его работа была закончена. Майкл, в принципе, разделял его радость. Да, снято было хорошо. Да, всех возьмет за душу, некоторые, может, даже слезу пустят.
Но что-то его смущало.
Он проносил в себе эти сомнения весь следующий день, потом молчать дальше просто не смог. Улучил момент, когда Джеймс отлепился от режиссера, отловил его возле кофейного автомата.
— Слушай, — начал он, прислоняясь плечом
— Конечно, — Джеймс поднял на него глаза, размешивая сахар в стаканчике.
Майкл почесал в затылке, перебросил хвост парика на плечо.
— Вот эта сцена с протестом… с танцами. Ты ее видел? Тебе нравится?..
— Получилось неплохо, — уклончиво сказал Джеймс.
Майкл угукнул. Вежливо и издалека не получалось.
— Ладно, скажи так — почему вообще танцы? Серьезно, что это, блядь… — он прикрыл рот рукой на мгновение, будто хотел поймать вылетевшую брань, — что это за Риверданс? Это выглядит, как врезка из индийского фильма, спасибо, что там хоть не поет никто!
— Понимаешь, танцы были запрещены, — начал Джеймс, отходя от автомата. Майкл потянулся за ним. — Во время британского господства язык, культура, традиции, вера, музыка — все ирландское было запрещено. За танец или за песню можно было угодить в тюрьму, поэтому — это такая форма мирного протеста. Это заявление, что «мы не хотим отказываться от своих корней, мы хотим гордиться своей страной».
— Ладно, я это понимаю, — Майкл кивнул. — Не говори на своем языке, не верь в своего бога, не пой, не танцуй. Исчезни. Это ясно. Но почему, бл… почему нужно устраивать из этого такое шоу?.. Видно же, что хореография современная. С каких пор мы делаем мюзикл?
Джеймс опустил голову, Майкл обогнал его, преградил путь.
— В сценарии, который ты мне давал, этой сцены вообще не было! — заявил он. — И в книге не было! Танцы на деревенском празднике — были, а вот этого — нет! Зачем ты это туда вписал?..
— Это стихийный студенческий протест… — начал Джеймс, но Майкл перебил:
— Я не об этом спрашиваю!
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.
— Правду! — изумленно сказал Майкл. — А что я еще могу хотеть — чтобы прокукарекал?
Джеймс невольно прыснул от смеха, но тут же собрался и стал серьезным.
— Это важный эпизод, — снова завел он, пытаясь обойти Майкла, но тот шагнул в сторону, не пустил.
— Прекрати вилять, — приказал он. — Я хочу знать, что ты думаешь. Я вижу, что ты думаешь, что это херня, — обвиняющим тоном сказал он. — Иначе ты бы уже заливал мне про то, как все круто. Я хочу знать, насколько все плохо.
— Пиздец, — шепотом сказал Джеймс и поднял глаза. — Отвратительно. Пошло. Мерзко. Мне стыдно будет ставить под этим свое имя.
— Так, — радостно протянул Майкл,
— Шене, — сказал Джеймс. — Он сказал, что нужна зрелищная сцена, нарезка из которой пойдет в трейлер. Я сомневался, но он сказал, что роман — это одно, а фильм — совсем другое. Я подумал, что, может быть, я и правда чего-то не понимаю — и сделал, как он предложил.
Майкл провел языком по зубам, огляделся, будто искал кого-то.
— Ладно. Давай так. Помнишь, ты не хотел надевать килт? Потому что, там, у тебя национальная гордость, которая не для того, чтобы на нее подрочили.
Джеймс мимолетно улыбнулся.
— Помню.
— Вот это, — Майкл показал себе за плечо большим пальцем, намекая на снятую сцену, — это был килт. И спекуляция на теме. Ты сам разве не видишь, что эта сцена там торчит, как хуй во лбу?
— И что ты предлагаешь?.. — с интересом спросил Джеймс.
— Я не знаю, — Майкл слегка растерялся от вопроса. — Я у тебя хотел спросить. Можно с ней что-то сделать?
— Шене говорит…
— Да к черту твоего Шене! Кто тут автор? Ты!
— Я не режиссер, — мягко сказал Джеймс.
— Ты автор! — с нажимом повторил Майкл. — Это твой проект! Не делай вид, что ты тут ничего не решаешь.
— Я не могу пойти к нему и сказать, что надо выкинуть целую сцену.
— Я могу! Выкинуть. Вырезать. Поменять. Что-нибудь с ней сделать, потому что вот так, как сейчас, это пошлость. И ты это знаешь.
Джеймс вздохнул, поднес стаканчик к губам. По нему было видно, что он сам сомневается. Майкл знал это выражение губ — оно так и не поменялось. Джеймс всегда так складывал губы, когда с чем-то был несогласен.
— Если ты настаиваешь, давай поговорим с Шене, — предложил Джеймс. — Может, он к тебе прислушается, я же не знаю, как будет лучше для фильма, я не могу с ним спорить.
— Я могу, — сказал Майкл, машинально засучивая рукава.
Они встретились в отеле, за ужином, в тот же день. Майкл сидел с красиво разбитой губой, трогал ссадину языком — в сцене массовой драки, несмотря на то, что основные сцены боя отдали дублеру, он все-таки получил бутафорской тростью в лицо. Была бы настоящая — лишился бы пары зубов, а так он еще легко отделался.
— А я вообще не хотел с тобой работать, — сказал Шене, раскладывая на коленях салфетку. — Будь моя воля, тебя бы здесь не было. Это они настояли, — он кивнул на Джеймса. — Вынь да положь им звезду. Я хотел взять кого-то свежего, незатасканного. Молодое лицо. Я работал с голливудской школой, — он неодобрительно цокнул языком. — Не лучший опыт в моей жизни. Но мне сказали, нужно хотя бы одно громкое имя. Пришлось согласиться на тебя.
— Я начинал в независимом кино, — сказал Майкл, будто оправдывался. — У меня не только голливудская школа.