6:0 в пользу жизни

Осиновский Александр Дмитриевич

Раиса Андреевна опять поморщилась.

— Буду, куда же я денусь с подводной лодки, — ответила она, но Сергей Сергеевич продолжал стоять посреди кабинета, и тогда Раиса Андреевна сказала, — Сергей Сергеевич, если у вас ко мне больше ничего нет, оставьте нас, пожалуйста. Вы же видите, что мы разговариваем.

Мужчина нехотя повернулся и вышел. Раиса Андреевна вздохнула.

— Давайте выйдем на свежий воздух, сегодня душно что-то.

На скамейке под старой тенистой липой Раиса Андреевна объяснила причину своего бегства из кабинета:

— Вы

обратили внимание на то, когда прибежал Сергей Сергеевич и с какой ерундой он ворвался в кабинет?

— И к тому же оказалось, что Игорь Витальевич сюда зачем-то срочно едет, — в унисон добавил Расин.

Гусева кивнула и продолжила:

— Вот и мне кажется, что прослушивают они меня. Я для них более опасна, чем «Республика». С теми хапугами они договорятся, потому, что сами такие же, а от этой бабули, — Раиса Андреевна улыбнулась, — неизвестно чего ожидать Я же по-прежнему все основные наши вопросы на совет директоров выношу, наших там пока большинство, всех этих нынешних молодых, да прытких совхозные тетки не очень жалуют.

— Но вас — то совет директоров жалует?

— Пока жалует, пока мы в одну дуду дудим, а развернись я в другую сторону, так и меня попросят место освободить. Хотя, теперь уже и не попросят. Теперь мы уже миноритарные акционеры. Так, кажется, говорят?

— Сколько акций у противоборствующих сторон?

— У «Республики» около 35 процентов, а у наших друзей — под сорок.

— Так это значит, что скупка скоро закончится. У вашей команды — десять, свободный остается пока пятнадцать, так что конец близок.

— Не знаю, чей конец близок, — Раиса Андреевна грустно махнула рукой. — А вот и Александров подъехал, сказала она, показывая на черный «мерседес».

— Раиса Андреевна, — укоризненно посмотрел на нее Расин, — я все-таки ваш консультант, мне наплевать на интересы Игоря Витальевича, поэтому я хочу, чтобы вы и ваши друзья ни под каким предлогом не позволили кому бы то ни было распоряжаться вашими акциями. Вас сейчас начнут склонять к разным схемам — от продажи до доверительного управления и тому подобного. Бойтесь остаться без возможности непосредственно влиять на расклад сил в акционерном обществе. Вы сейчас со своими десятью процентами можете стать самым главным участником в этом раскладе, потому что к кому вы примкнете — у того и большинство.

— Да, — грустно согласилась Раиса Андреевна, — если только не считать, что они вместе, а мы со своими десятью процентами против них. Пойду я в свой кабинет, вон Игорь Витальевич уже нетерпеливо копытами землю роет.

В воздухе чувствовалось приближение осени.

Старая раскидистая липа в парке над знакомой скамейкой своими густыми зелеными ветками ещё создавала глубокую и прохладную тень, но уже на березах то тут, то там мелькали легкими косицами тонкие веточки, украшенные яркими желтыми листочками.

Расин мог бы не приезжать в «Пригородное», но Дмитрию Сергеевичу очень хотелось воспользоваться поводом и

вновь увидеть Раису Андреевну.

Гусева, увидев Расина на пороге своего кабинета, искренне обрадовалась.

— Знаете что, давайте выйдем на воздух, сегодня погода стоит хорошая, глотнем немного уходящего лета, — предложила она.

Сидя на скамейке под деревом Расин спросил Раису Андреевну:

— А эту липу вы сажали?

— Да мы здесь все сажали. И эту липу, и другие деревья. Я здесь не одну сотню деревьев посадила, теперь уже не скажешь, какое мое, а какое нет. Все они мои.

— А как дела с вашими новыми друзьями?

— Да какие они мне друзья. Так, попутчики. Не послушалась я вас, хотя все равно по-другому поступить было невозможно.

— Вы что имеете в виду?

— Помните, вы мне говорили, что своими акциями мы должны держать в узде и наших «друзей» и «Республику»?

— Конечно, помню.

— Не удалось мне так поступить, не смогла я исполнить совет, к сожалению.

— А что случилось?

— Пришлось мне передать эти акции в уставный капитал нового общества с ограниченной ответственностью. У нас там 20 процентов, а 80 процентов у Александрова. Вот теперь они все вопросы и решают. Мы там, как говорится, миноритарные участники, а в самом «Пригородном» нас уже нет.

— Как же так получилось, Раиса Андреевна?

— Давили на меня очень сильно, я уже не буду говорить — кто и как. Все вроде помочь хотят, а цель одна — загнать нас в это общество.

Раиса Андреевна вздохнула, но продолжила уже другим тоном:

— Зато наш народ поднялся, вон машин сколько по дворам прибавилось, квартиры детям многие купили. Все что ни делается — к лучшему. Мы ведь люди старой закваски. Вот нашему совету директоров обещали, что по-прежнему позволят овощи выращивать — мы и рады. Вроде так и должно быть.

— А что с участком на той стороне дороги? Я слышал, что его уже продают?

— Да, его продают. После передачи наших акций Александров быстро помирился с «Республикой» и теперь они приняли решение часть нашей территории продать, как раз ту часть, которая за дорогой. Ну, ничего, деньги нам сейчас нужны, оборудование заменим, урожайность поднимется.

— Вы думаете, что из этих денег вашему обществу что-то перепадет? — Расин вопросительно посмотрел на свою собеседницу.

Раиса Андреевна, в свою очередь посмотрела на Расина, осененная новой мыслью. Потом махнула рукой.

— Да что там переживать! Мы уже не влияем ни на что. Как это все было не наше, так нашим и не стало. Вот меня за глаза зовут хозяйкой. А какая я хозяйка! Это они — молодые хозяева жизни, которые за деньги готовы все купить, вот они — хозяева. А мы так, одно название. Но я им не завидую, нет. Бог им судья, в конце концов, каждый получает по делам своим.

Раиса Андреевна замолчала, вглядываясь в одну ей видимую даль.

Дмитрий Сергеевич взял руку Раисы Андреевны и спросил:

— Раиса Андреевна, можно я Вас поцелую?