6:0 в пользу жизни

Осиновский Александр Дмитриевич

Паша пил кофе и вспоминал как тогда, в кабинете с плотно закрытыми ставнями, после краткого рассказа Смирнова о положении дел на предприятии, об акциях, о возбужденном по его заявлению уголовном деле, Михаил Григорьевич испытующе посмотрел на Павла и спросил:

— Возьмешься за это дело?

— А кто будет оплачивать нашу работу?

Паша заранее знал ответ, но тянул время, обдумывал ситуацию. Работа сулила хорошие деньги и нельзя было продешевить. Михаил Григорьевич громко хмыкнул и провел рукой по наголо обритой голове:

— Конечно я, кто же еще.

Он поднялся

из глубокого кресла и стал ходить по большому ковру, занимающему середину кабинета, обставленного тяжелой старинной мебелью.

Паша посмотрел на Смирнова, тот, не поднимая, глаз водил ложкой по краю блюдца. Они были в кабинете Михаила Григорьевича уже сорок минут.

Паша повернулся в сторону хозяина кабинета и сказал:

— Для того чтобы изготовить все необходимые для банкротства документы надо, чтобы Смирнов, неважно по какому основанию, но исполнял должность генерального директора. Хотя бы неделю — две. Тогда мы сможем сделать необходимые документы и изобразить досудебную процедуру урегулирования спора сторон, подписать акт сверки расчетов, признать задолженность. Без этого акта придется обращаться в арбитражный суд, чтобы иметь судебное решение. А это — месяца четыре, а то и все шесть.

— Я думаю, что этот вопрос мы решим, — ответил Михаил Григорьевич. Все это будет стоить новых денег, — он выразительно посмотрел на понурого Смирнова, — но мы и так уже вбухали в это дело немерено бабок и останавливаться не можем. А о твоем гонораре, — он взглянул на Пашу, — мы сейчас вдвоем потолкуем.

Закончив завтрак, Паша, как всегда, надел выглаженную с вечера белую в неяркую полоску рубашку, перебрал галстуки, висящие на двух специальных вешалках, выбрал галстук с неярким, но выразительным рисунком и завязал его небольшим симметричным узлом. Потом застегнул на левом запястье кожаный ремешок часов, взял из кабинета портфель и вышел из квартиры.

Первое, что увидел Павел Павлович при выезде со двора на улицу, была сломанная липа и перед ней бежевая «восьмерка с полностью развороченным передком. «Гололед, — машинально отметил Паша, — к тому же пятница, тринадцатое». Чувство тревоги опять начало заполнять его, но Паша, мысленно пообещав себе быть сегодня предельно внимательным, вновь справился с этим беспокойством.

Игорь Смирнов, как они и запланировали тогда, у Михаила Григорьевича, через три недели с помощью перекупленной Папой охраны предприятия уже сидел в кресле генерального директора. В течение одного дня Смирнов подписал все необходимые документы, подготовленные «Фрактором», после чего заявление о банкротстве «Автотранса» было сдано в канцелярию арбитражного суда.

Но, как это порой бывает, если довериться своим сотрудникам, а потом в спешке не успеть все самому проверить, в поданных документах были неточности, потеряли неделю, дело назначили к рассмотрению только на тринадцатое, а из тех трех недель, которые разделяли день вхождения Смирнова на предприятие и день судебного заседания по иску «Фрактора», Смирнов сумел пробыть генеральным только две и в прошлую пятницу теперь уже его выгнали из «Автотранса».

Собственно на две недели пребывания Смирнова у власти Паша и рассчитывал. Как он и предполагал, полторы недели у противника ушло на получение в суде мер по обеспечению иска, а еще через три

дня они вошли на предприятие вместе с судебным приставом-исполнителем. Игорь Смирнов, напротив, надеялся, что все обойдется и до судебного заседания по банкротству он досидит в кресле генерального.

«Синдром беременной девушки, — с раздражением подумал про Смирнова Паша и тотчас же ощутил приступ изжоги, — думал, небось, что само рассосется. Но ничего, и не такие дела выигрывали».

Пошел мокрый снег и Паша включил дворники. Вдруг машина впереди резко затормозила, Паша до упора нажал педаль тормоза, его машина заскользила на мокром, со снегом покрытии, включился ABS, но машина продолжала двигаться. Волна страха прошла от макушки до пяток, однако все обошлось, передняя машина прибавила газ и движение продолжалось.

«А ну ее к бесу, эту пятницу, — выругался Паша, — видимо сегодня не мой день».

«Если бы Смирнов досидел в «Автотрансе» до сегодняшнего дня, то в суде все было бы совсем без проблем. Я от имени кредитора требую введения наблюдения, он от имени должника признает долг, временный управляющий предъявляет свою лицензию, суд выносит определение о введении наблюдения, а потом управляющий обращается в суд с заявлением и суд всех генеральных директоров одним определением отстраняет. И на полтора — два года «Автотранс» управляется моим человеком», — опять вернулся к своим размышлениям Паша.

«Но, в конце концов, наплевать, кто будет представлять в суде «Автотранс», от них ничего не зависит, поскольку договор ими не оспорен.

А что они могут сделать? Попробуют возражать по договору, может быть, потребуют экспертизу подписи генерального директора. Но, — Паша был в этом уверен, — суд на проведение экспертизы не согласится и с договором разбираться не станет.

Что еще? Может быть, попросят отложить заседание, чтобы попробовать возбудить уголовное дело.

Денег на оплату долга у них нет, банк пока никого не допускает к расчетному счету «Автотранса».

Вот, похоже и все варианты, — подвел итог Паша, — через какой-то час все встанет на свои места».

У самого входа в здание суда как раз освободилось место для парковки и Паша оценил это как хорошую примету.

Смирнов и его рыжая юристка стояли на ступеньках суда и курили.

Паша подошел к ним, поздоровался.

— Они уже здесь, пять человек, только что прошли в гардероб, — сказал Смирнов, пожимая Паше руку.

— Не волнуйтесь, мы с вами семерых стоим, не так ли? — сказал Паша и подмигнул спутнице Смирнова.

В коридоре у зала заседания, как всегда, свободных кресел не было.

Команда противника стояла, собравшись в круг, тихо что-то обсуждала, но до Паши долетали только обрывки слов.

Ждать пришлось минут пятнадцать, пока судья в мантии не выглянула в коридор и не произнесла:

— Общество с ограниченной ответственностью «Фрактор» и открытое акционерное общество «Автотранс» — пройдите в зал заседания.

В зале заседания противники расположились напротив друг друга за столом, стоящим перпендикулярно к судейскому. Смирнов сел подальше от Паши, поскольку тот предупредил, что в суде между ними общения быть не должно.