66 градусов северной широты
Шрифт:
И все благодаря тому, что нам удалось сохранить порядок во время массовых гражданских протестов. Я горжусь этим. Премьер-министр написал благодарственные письма всем полицейским, исполнявшим свой долг.
Магнус был поражен. Поддерживать порядок в условиях проведения подобных акций очень трудно; ничего не стоит одному полицейскому зайти слишком далеко, принять неверное решение под влиянием момента и запаниковать. Он ни разу не сталкивался с массовыми беспорядками; не знал, как повел бы себя с чрезмерно возбужденными
— Понимаешь, если бы посреди всего этого был убит банковский служащий, это стало бы искрой, способной воспламенить всю страну.
Магнус немного помолчал. Ему была ясна позиция Бальдура. Но с другой стороны…
— Мы пока все-таки не знаем, был ли убит Габриэль Орн. Но очень на то похоже. Его семья, родители, сестра имеют право знать. Наш долг состоит в том, чтобы они смогли реализовать это право.
— Не объясняй мне, в чем мой долг, — резко прервал Магнуса разъяренный Бальдур. — Ты живешь не здесь, это не твоя страна. Я решаю, что является нашим долгом. И приказываю тебе оставить дело Габриэля Орна. Забудь о нем. И главное, не упоминай его при представителе британской полиции. Понимаешь?
Слова Бальдура подействовали на Магнуса как пощечина. Исландия его страна, черт возьми. Осознание этого помогло ему продержаться все проведенные в Америке годы. И тем не менее его не было в Исландии в январе. Не принимал он участия в «революции сковородок и кастрюль» ни как демонстрант, ни как полицейский, ни хотя бы как наблюдатель. Собственно говоря, он почти не интересовался происходившим, так как занимался расследованием случаев коррупции среди полицейских в Бостоне. И то, что исландцы добились свержения правительства посредством совершенно мирного протеста, впечатляло как нечто типично исландское.
Какое он имел право портить хоть как-то устоявшуюся ситуацию?
Магнус кивнул:
— Понимаю.
Глава одиннадцатая
Мария Халлдорсдоттир жила на тихой улочке в Тингхольте, по другую сторону холма от жилища Магнуса, поближе к городскому аэропорту. Дома здесь были солидные, внушительные по исландским меркам. Вдоль обочины стояли «мерседесы», «БМВ», «лендроверы», а у самого дома Марии припарковался белый «порше». «Рейнджровер» Магнуса среди них не выделялся.
Ветер усилился, Магнусу и Вигдис пришлось даже согнуться, чтобы пройти короткий путь от машины к парадной двери. Магнус позвонил, и Мария через несколько секунд открыла дверь. Это была высокая стройная женщина с длинными темными волосами, в облегающих джинсах и замшевых сапогах.
— Входите, — пригласила она. — Ингилейф здесь.
— Ингилейф? — удивленно произнес Магнус.
— Привет, Магнус. — Ингилейф вышла из гостиной и поцеловала его. — О,
— Знаешь, лучше бы тебе не присутствовать при моем разговоре с ней.
— Лучше? Я помню, как ты закончил разговор со мной. Не хочу, чтобы ты использовал те же методы с Марией.
Она переглянулась с подругой и рассмеялась.
Магнус несколько смутился. Хотя он держался очень профессионально, когда в первый раз, в присутствии Вигдис, допрашивал Ингилейф, впоследствии он вел себя со свидетельницей менее формально, чем следовало.
Он глянул на Вигдис. Та еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
— Ладно, — сдался Магнус. — Только не мешай нам.
И тут же понял, что это бессмысленно.
Мария проводила их в просторную гостиную с белыми стенами, светлым полированным деревянным полом и мебелью в изысканном исландском минималистски функциональном стиле, изготовленной из деревянных и стеклянных элементов. Абстрактные скульптуры, видимо, должны были своими невообразимыми вывертами привлекать внимание гостей. Картины на стенах были яркими, броскими и по-своему оригинальными. В вазах гордо стояли тропические цветы.
Вполне подходящая клиентка для Ингилейф.
Магнус быстро оглядел семейные фотографии. На двух была Мария с худощавым мужчиной с седеющими висками, в хорошо скроенном костюме. Муж. И, судя по цене дома, удачливый.
Магнус, Ингилейф и Вигдис расположились в креслах, Мария принялась разливать кофе. На журнальном столике лежал каталог, раскрытый на странице детской мебели. Наверное, Мария и Ингилейф по вполне определенной причине интересовались данной темой. Магнус украдкой попытался усмотреть характерную выпуклость над джинсами Марии, но ничего не обнаружил.
— Не беспокойся, Магнус, — улыбнулась Ингилейф, кивнув на каталог. — Это не для меня.
— Я и не думал ничего такого, — снова смутился Магнус.
— Думал, думал, — проговорила Ингилейф с довольной улыбкой.
— Это для меня, — пояснила Мария. — Я уже на третьем месяце.
— Поздравляю, — не очень уверенно высказал свое отношение к данному обстоятельству Магнус. Откашлялся в попытке восстановить контроль над происходящим. — Ну, Мария, расскажите, что вы знаете об Оскаре.
Мария тяжело вздохнула.
— Оскар. Он был на несколько лет старше меня. Где мы познакомились, не помню, впервые заинтересовалась им на ужине в доме подруги — Бирты. Знаешь ее, Ингилейф?
Ингилейф кивнула.
— Это было в две тысячи третьем году, шесть лет назад. Мы танцевали. Я видела, что понравилась ему. Мы все вышли потом оттуда группой.
— Оскар тогда был еще женат?
— Да, — ответила Мария. — Но брак их был обречен.
Магнус вскинул брови.