7 и 37 чудес. От Африки до Индии

Булычев Кир

С падением городов Куша погибли оросительные системы, пустыня быстро поглотила дворцы и храмы, а пастухи, сменившие земледельцев, не нуждались в храмах, не знали их надписей и богов. И потребуется ещё много лет работы историков и археологов, прежде чем мы сможем оценить в полной мере значение кушитской державы — посредника между Египтом и Африкой.

Аксум

Небоскрёбы для души

Отношения Европы с Эфиопией складывались необычно. Её теряли, не забывая, и, найдя, забывали. Полторы тысячи лет назад Эфиопия считалась одной из четырёх великих держав мира — вряд ли многие знают об этом. Но персидский пророк Мани писал, что существует четыре великих царства в мире: царство

персидское и вавилонское, царство римское, царство Аксум и царство китайское. Пророка нельзя обвинить в незнании географии, он был человеком осведомлённым.

После падения Рима об эфиопском государстве Аксум совершенно забывают. И не вспоминают почти до самых крестовых походов, когда по Европе начинает распространяться слух о христианском царстве пресвитера Иоанна, находящемся где-то на востоке и терпящем бедствия от неверных. Кроме освобождения Иерусалима требовалось оказать помощь единоверцам.

Христианскую державу помещали где-то на востоке. Африка тогда вообще была практически неизвестна — к концу XV века португальцам придётся открывать то, что не вызывало сомнений у александрийских лоцманов и даже кормчих египетской царицы Хатшепсут, не говоря уж об индийских купцах и моряках Южной Аравии. Поэтому если под царством святого Иоанна подразумевалась Эфиопия, то искали её не совсем там, где она находилась, взятие Иерусалима ненамного приблизило крестоносцев к эфиопским церквам. А ведь христианство было живо и активно не только в самой Эфиопии, но и в среднем течении Нила, в нубийских и коптских владениях, которые пали под ударами мусульман лишь к XIV веку.

Эфиопия осталась христианской.

Убедились в этом португальцы лишь после того, как самый прозорливый из португальских королей, Энрико Мореплаватель, стал рассылать послов и шпионов во все края света, чтобы подготовить путешествия на Восток, отрезанный турками от Европы. Вскоре, уже зная о существовании христианской африканской страны, туда устремились португальские миссионеры, которым не терпелось утвердить в Эфиопии (оказавшейся не столь христианской, как хотелось бы католикам) этику христианства. Своим рвением они вызвали такой гнев, что были изгнаны. Следов католицизма в Эфиопии не осталось. Что не смогли сделать враги за тысячу лет, то оказалось не по зубам и португальцам, зато остались записки португальских миссионеров, проникших в далёкие области страны.

Попали миссионеры и в Аксум.

…Путь в Аксум ведёт от побережья, от древнего порта Адулис, который куда старше, чем само аксумское государство: вернее всего, он возник за много веков до нашей эры, когда племена Эфиопии были уже известны египтянам под именем хабашанов (эфиопов). Через порт Адулис, руины которого, в том числе чёрные базальтовые колонны и обелиски, сохранились до сегодняшнего дня, проникали в Эфиопию не только торговцы, а иногда и завоеватели. Среди торговцев и моряков было немало сабейцев и других жителей Южной Аравии, которые селились там и, возможно, способствовали созданию своеобразного этнического типа современного эфиопа. Аравитяне принесли с собой некоторые ремесленные и строительные навыки, религию — всё то, что, соприкоснувшись с кушитской культурой, с нравами, обычаями, искусством и верованиями абиссинских племён, создало основу для аксумской цивилизации.

Эфиопия — пример удивительной стойкости государства. Независимо от того, какие ручьи вливались в русло эфиопской культуры, какие завоеватели (впрочем, их было сравнительно немного — уж очень изолирована Эфиопия) приходили туда, всё растворялось в просторах прохладных нагорий и жарких степей.

…Высаживаясь с кораблей, португальские миссионеры отправлялись в глубь страны. Дорога от моря должна была производить на них сильное впечатление. Дорога в Аксум богата стелами, менгирами, остатками крепостных стен и дворцов. Правда, миссионерам можно было утешаться тем, что всё виденное ими порождено благотворным христианством. Если они и думали так, то глубоко ошибались: сухой климат Эфиопии

сохранял строения с тех времён, когда о христианстве никто и не слышал.

В развалинах древнего города Колоэ, одного из крупнейших центров Аксумского государства, миссионеры обнаружили водохранилище, облицованное плитами известняка. Оно состояло из двух частей: сверху овальный водоём диаметром пятьдесят метров собирал воду горного потока, оттуда она поступала вниз, в квадратный бассейн площадью пять тысяч квадратных метров, который перегораживала каменная дамба длиной семьдесят метров, снабжённая сложной системой шлюзов. Всё это сооружение было сложено без раствора, но глыбы были пригнаны так хорошо, что вода сквозь них не проникала.

У города Йехе миссионер Альвареш увидел поразивший его каменный дворец. Там миссионеру запомнилась «большая красивая башня, изумительная по высоте и тщательности. Она окружена обширными домами с террасами, похожими на замки больших сеньоров». Теперь дворец и «дома сеньоров» разрушились, лишь обрубок башни поднимается на пятнадцать метров над фундаментами и мраморными лестницами. Миссионер был уверен в том, что видит остатки величия христианства, но в наши дни археолог Мюллер прочёл надпись у дворца, определил её как сабейскую и датировал VI–V веками до нашей эры, эпохой зарождения Аксума.

Сам Аксум, столица этого ещё почти не изученного мира, славен сегодня не развалинами и даже не гигантскими каменными креслами — то ли постаментами статуй, то ли, если верить легенде, местом заседания судей Аксума, — не подземным мавзолеем, не руинами четырёхбашенного дворца, а своими обелисками.

…Это были удивительные годы, годы царствования великого государя Эзаны, в которые с удивительной для тех времён плотностью сконцентрировались знаменательные события в жизни молодого и агрессивного Аксума. Все последующие столетия — словно продолжение и разъяснение событий тех двадцати-тридцати лет.

Именно на эти годы приходится возвышение Аксума и превращение его в великое царство. В 330 году молодой эфиопский царь Эзана вторгся в Куш. К тому времени Куш уже потерял своё значение. Свидетельство тому — не только исторические документы, но и тот факт, что погребальная пирамида последнего, семьдесят второго кушитского государя Малекеребара — горстка кирпичей. Некому было даже достойно похоронить царя: кушиты попали под власть кочевников, пришедших из пустынь.

Эфиопский царь Эзана оставил надпись о своём походе, формальным поводом для которого послужило не завоевание Куша, не присоединение его, а освобождение от кочевников, называемых Эзаной «ноба». В надписи говорится, что ноба нападали на послов Эфиопии и бесчинствовали. «Дважды и трижды они нарушали свои клятвы». Это заставило Эзану преподать им достойный урок. Произошло сражение, в котором он разгромил кочевников, а затем, преследуя их двадцать три дня, достиг «кирпичных городов», то есть Куша. Эзана захватил эти города, а также «города из соломы» — поселения кочевников. Изгнав кочевников, он не стал возвращать кушитский трон родственникам Малекеребара. Куш стал частью царства Аксум. Население Куша, смешавшись с покорёнными кочевниками, дало начало новой культуре христианских государств Нубии, существовавших до XV века.

Завоёвано государство Куш, и из покорённого Мероэ караваны везут в Аксум железо и изделия ремесленников; войска абиссинцев воюют у гор Южной Аравии, покоряя древние царства Азии; появляются первые аксумские монеты с языческими символами Астар и других богов Аксума, пришедших из Аравии и Куша; возводятся дворцы и крепости; Адулис становится одним из крупнейших портов мира. Можно привести один пример международных связей Аксума. В 1940 году в монастыре неподалёку от Аксума был найден клад — кубышка с сотней золотых монет. Но не аксумских, а кушанских. Кушаны владели в то время Центральной Азией и Северной Индией.