7 и 37 чудес. От Африки до Индии
Шрифт:
Кладоискатели бросились ковырять землю ножами. Вскоре рядом с ними уже лежали кучей золотые находки: фигурки носорогов, золотые пластины, проволока… Появился из-под земли скелет, но рассыпался от грубого прикосновения… Золота набралось два килограмма, и «исследователи», разумеется, решили ни с кем не делиться благой вестью. Эта находка также канула бы в Лету, если бы сын Ван Граана не оказался студентом-историком и не проговорился об этом своему профессору в Претории.
Профессор сообщил властям, на место выехал чиновник, которому удалось разыскать участников «экспедиции» и убедить их не переплавлять находки.
Археологическая экспедиция, впоследствии работавшая там, пришла к выводу, что вершина холма — древний некрополь,
…А руинам Зимбабве продолжали отказывать в негритянском происхождении. Каких только не возникало предположений об их происхождении! Разумеется, царь Соломон оставался претендентом номер один, но с течением времени его всё чаще заменяли сабейцы из Южной Аравии, финикийцы и египтяне — считалось, что постройкам не меньше двух тысяч лет. В общем, был сделан существенный шаг назад по сравнению с португальцами, которые в XVI веке не сомневались, что Зимбабве возведён в царстве Мономотапы.
Гласом вопиющего в пустыне прозвучало заявление знатока Африки Селоуса, который утверждал, что некоторые африканские племена и сегодня возводят каменные постройки того же типа. В 1905 году Британская научная ассоциация решила внести ясность в эту проблему, и к руинам Зимбабве был командирован опытный археолог Дэвид Рэнделл Макайвер. Учёный заявил, что все предположения об иноземном или древнем происхождении Зимбабве — полная чушь. По его предположениям, крепость построена африканцами в XIV–XV веках.
Казалось бы, вопрос решён — но ничего подобного. Множество учёных и историков-дилетантов в Англии, а особенно в Родезии и Южной Африке встретили заявление Макайвера в штыки. И они были столь активны, что в 1929 году пришлось посылать ещё одну экспедицию во главе с Гертрудой Кейтон-Томпсон. На основе своих исследований Кейтон-Томпсон написала ставшую классической книгу «Культура Зимбабве», в которой целиком присоединялась к Макайверу. Она датировала постройки Средневековьем и авторами их считала народ банту. Последующие раскопки с применением радиоуглеродного анализа установили, что первые постройки в Зимбабве датируются VI–VII веками нашей эры, а покинуты эти укрепления были примерно в 1750 году. Кстати, это не означает, что сторонники «страны Офира» сложили оружие. Мне пришлось видеть изданную в семидесятых годах в ЮАР роскошную монографию о Зимбабве, автор которой не пожалел времени и труда для того, чтобы пробудить к жизни тени финикийцев и других благородных «белых» людей.
До сих пор один важный вопрос всё-таки остаётся нерешённым: мы не знаем точно создателей Зимбабве. Существует несколько вполне обоснованных теорий, связывающих создание комплекса с тем или иным африканским народом, однако, ввиду того что в Средневековье проходили постоянные миграции африканских племён и народов, в основном направленные к югу, ввиду отсутствия письменных памятников, сегодня ещё нельзя сказать, какой из этих народов начал строительство Зимбабве. Вернее всего, права Кейтон-Томпсон, полагавшая, что основатели Зимбабве и первые строители — предки народа банту. Около XII века банту, очевидно, были вытеснены или покорены народом машона, правитель которого имел титул мономотапы. Строительство здесь и в других районах царства Мономотапы продолжалось. Появляются каменные форты и здания в Налетали, Регине, Ками и других местах — сотни посёлков и крепостей усеивают страну к югу от Лимпопо. К этой же или родственной культуре относится и некрополь в Мапунгубве.
Государство Мономотапа
Как бы ни изменялась в будущем эта картина, дополняясь и уточняясь новыми исследованиями и раскопками, не вызывает сомнения одно: Зимбабве — замечательный памятник прошлого Африки, созданный африканскими народами и не имеющий прототипов.
Ифе и Бенин
Бронза и глина
Конец прошлого века — период окончательного раздела Африки между европейскими державами. Спеша, сталкиваясь лбами, замирая на новых границах империй при виде пушек конкурентов и разражаясь в газетных статьях «благородным» негодованием в адрес соперников и тех «отвратительных» обычаев, что царят в независимых ещё районах Африки, державы требовали немедленного спасения дикарей и привнесения в Африку благородной атмосферы воскресной церковной школы.
Одним из последних приобретений Великобритании было негритянское государство Бенин, остатки некогда могучей лесной империи. Экспедиция, бескровная и быстрая, вглубь страны повергла Бенин к подножию британского трона под бурные приветствия миссионеров, журналистов и торговцев. Записки участников похода становились бестселлерами. Описания последних дней Бенина напоминали страницы романов ужасов и заставляли ёжиться мирного обывателя.
«…Приближаясь к городу Бенину, мы миновали несколько человеческих жертвоприношений, видели распятых рабынь с животами, взрезанными крест-накрест… несчастные женщины умирали под горячим солнцем. На земле корчились рабы с руками, завязанными за спиной… когда наши белые воины проходили мимо этих ужасов, можно представить себе, какой эффект оказывало это на молодых солдат: некоторые испытывали неукротимый гнев, другим становилось плохо… Мертвецы лежали даже на королевском дворе. Казалось, что всё завалено мёртвыми искалеченными телами… Дай бог никогда мне больше не увидеть такого зрелища. Как раз перед тем, как мы столкнулись с этими ужасами, какой-то старик вышел из-за дерева. Он прицелился в нас из лука, полагая (как нам потом объяснили), что он неуязвим. Тем не менее его пристрелили…» Так писал военный хирург Бенинской карательной экспедиции.
Разумеется, труп пристреленного старика и других последних защитников Бенина был приплюсован к жертвам бенинской дикости.
В первых же газетных корреспонденциях Бенин был назван «городом крови». Это название привилось и стало почти официальным, хотя, как пишет современный английский историк, «члены карательной экспедиции преуспели в создании впечатления, что народ бини проводил большую часть времени, принося людей в жертву в количествах устрашающих. В действительности всё это весьма далеко от истины, хотя человеческие жертвоприношения практиковались в бенинской религии, как и в иных районах мира, включая, кстати, в своё время и Британские острова…».
Для того чтобы понять, что собой представляло Бенинское государство, следует напомнить его историю, которая к тому же имеет прямое отношение к последующему рассказу.
В своё время Бенин был самым могучим из государств, возникших вне сферы арабского и европейского влияния. Первый европеец, португалец Жоао Аффонсо да Авейро, посетивший Бенин в 1486 году, застал его в расцвете.
Предания Бенина говорят о том, что его первые цари, «оба», были выходцами из Ифе — священного города народа йоруба. В первой династии насчитывалось двенадцать царей, затем, после переворота и времени смут, престол вновь захватил «оба» из Ифе и основал династию, правящую народом бини по сей день. Жоао Аффонсо да Авейро побывал в Бенине во время царствования пятнадцатого «оба» этой династии, таким образом, основание её относится к XII веку, а возникновение государства, вероятно, к X веку.