7 способов соврать
Шрифт:
Берк и макияж себе делает. Но не в стиле типичного эмо. На прошлой или позапрошлой неделе красил губы ярко-синей помадой, позавчера щеголял оранжевыми тенями. Сегодня лицо у него чистое, а вот в девятом классе он малевался каждый божий день. Его новый образ возник неожиданно, сразу, как только Берк окончил восьмой класс. Я тогда думал, что это, может быть, какой-то перформанс, в котором я не участвую. Теперь я уже настолько привык к его закидонам, что почти не замечаю жирные стрелки на веках и лиловые брови.
Поначалу я опасался, что Берка просто изобьют, но оказалось, что народ боится злословить о нем, ведь он под
Я беру его книгу, щурясь, читаю название: «Веселая наука» [5] . Написана каким-то иностранцем, чья фамилия звучит как чих. Как можно для удовольствия читать такой бред?!
5
«Веселая наука» (Die fr"ohliche Wissenschaft) – произведение Ф. Ницше, написанное в 1882 г.
– Что? – Берк пристально смотрит на меня.
– Да ничего. Читай на здоровье.
Я бросаю книгу в его рюкзак и передаю ему косячок. Он затягивается.
– Дэн с Оливией Скотт замутил, – говорю я.
– Да, я слышал, как он болтал об этом. Видать, она хороша.
Я устремляю взгляд в небо. А Берк:
– Что?
– Я вроде ничего не сказал.
– Зато молчишь не как обычно.
– Заткнись.
– Значит, я прав, – заключает Берк.
– Ладно, – пожимаю я плечами. – Оливия сногсшибательна, а Дэн – дерьмо, но занимается с ней сексом. Это все, что я хотел сказать.
– Слушай, ну и зачем поносить Дэна? Да, тебе завидно, но это не значит…
– Чувак, – хмыкаю я, – я при всем желании не смог бы завидовать Дэну.
И в этом я, по крайней мере, не лгу, потому что трудно описать это тоскливое пугало. Он утратил всякую индивидуальность, у него один секс на уме. Вот смотришь на человека и наперед видишь каждую секунду его никчемной жизни, и это жутко удручает, потому что такие люди обречены на ничегонеделание, и продлится оно еще с десяток лет после их смерти. И, естественно, возникает вопрос: какого черта ты окопался в нашем предместье, прожигаешь жизнь в неге и довольстве, когда на свете полно обездоленных ребят, и любой из них на твоем месте мог бы принести гораздо больше пользы обществу? Таким теперь стал Дэн. Обидно, что он превратился в чмо, ведь раньше он был совсем другим.
В средней школе Дэн, Берк и я были не разлей вода. Тогдашний Дэн любил дабстеп [6] , «Марио Карт» [7] и ночные прогулки, когда мы втроем болтали на любые темы: от пришельцев до смысла жизни. Но как только мы пошли в девятый класс, Дэн изменился. Перестал общаться с нами, нашел новых друзей, и теперь, если мы случайно сталкиваемся в школьных коридорах, он даже не кивает. Мы с Берком стараемся не принимать это на свой счет, но вообще-то обидно, когда друзья от тебя отворачиваются.
6
Дабстеп (dubstep) – жанр урбанистической электронной музыки, возникший в Лондоне
7
«Марио Карт» (Mario Kart) – серия видеоигр, разработанных и изданных японской компанией Nintendo. Впервые появилась в 1992 г.
Берк, тронув меня за плечо, возвращает косячок. Я делаю длинную затяжку, слишком длинную, так что глаза начинают слезиться, и тоже сажусь.
– Так почему ты злишься на Дэна? – спрашивает Берк.
Я вздыхаю: сам бы уже давно должен был догадаться.
– Потому что я уже давно сохну по Оливии Скотт, – отвечаю я.
– Так ты же с ней даже не общаешься, – замечает Берк.
– Да, но… – Я беспомощно умолкаю, судорожно пытаясь найти оправдание своему гневу, но вскоре отчаиваюсь и бурчу: – Забудь.
Мимо идут краснолицые и потные после тренировки теннисисты, велогонщицы, игроки в лакросс, футболисты…
– На этой неделе у Дэна вечеринка, – наконец произносит Берк. – Если хочешь увидеть Оливию, почему бы тебе не сходить, а? Может, она будет там.
Я издаю недовольный стон. Скорее уж я цианистый калий проглочу, чем появлюсь на дне рождения сестры Дэна. Печально, что все, кого я знаю, до того скованны, что им нужно оправдание типа «блин, я совсем в стельку», дабы вести себя так, как им хочется.
– Спасибо, старик, обойдусь, – отказываюсь я. – Тем более что она все равно со мной не стала бы разговаривать.
– Братан, да что ж ты все сопли жуешь?! – ругается Берк.
«Жевать сопли» – его типичная фраза. Огрызнуться я не успеваю – раздается чей-то громкий голос:
– Эй, ты Мэтт? Мэтт Джексон?
Я поворачиваюсь. Возле моей машины остановились две девчонки из школьной команды по теннису. По имени я знаю только одну – ту, что обращается ко мне. Ее зовут Клэр Ломбарди. Веснушек у нее столько, что хватило бы на четверых, и еще она вечно носит эти одинаковые футболки с надписью «Найк», проходящей прямо по ее огромной груди. Клэр в школе фигура заметная, потому что посещает все, какие есть, кружки и занимается общественной работой: она член дискуссионной группы, клуба французского языка и общества юных экологов, участвует в викторинах, входит в состав комитета по самоуправлению учащихся… и так далее, и тому подобное.
Клэр подходит к машине и убирает с лица рыжие вьющиеся волосы. Меня удивляет, что она знает, как меня зовут, ведь я сроду с ней не общался и вообще стараюсь быть тише воды, ниже травы.
– Да, – отвечаю я. – Привет.
– Мы тебя сегодня так и не дождались. Информацию пришлю позже по электронке.
– Что? – удивляюсь я, бросив взгляд на Берка. – Где не дождались?
– На собрании комитета по самоуправлению. Кандидатов всего три, так что шансы у тебя хорошие.
– У меня… шансы?..
– Давай на следующей неделе уже начинай свою кампанию. Желательно, чтобы за место президента поборолись. Хотя бы для видимости.
– М-м, – мычу я, стараясь скрыть смятение.
– Если интересно, твои соперники – Джунипер Киплинг и Оливия Скотт, – добавляет она.
– Но я…
А потом одна из подруг Клэр подпихивает ее локтем. Клэр смотрит на кого-то в другом конце парковки.
– Мне пора. Пока, – говорит она и уходит.
А я сижу и недоумеваю: что, черт возьми, это было?