7. Найм
Шрифт:
Он вдруг коротко взглянул мне в глаза. Мгновенный цепкий прямой и… тоскливый? взгляд. И торк снова занялся изучением своего отражения на поверхности похлёбки.
Очередная его проверка меня «на вшивость»? Или его самого — себя на глупость и доверчивость? Вот же… факеншит!
Во дворе — человек сорок. Все наличные мужики, местные и пришлые, бабы, детей несколько. Общий ужин для работников, остальные — так зашли, посидеть, пообщаться после трудового дня. Мы-то и говорили негромко, и сидим с краю. Большая часть стола занята пришлыми — коробецкими. Общий гомон стоит. Молодые парни, хоть и проработали целый день на жаре,
И вдруг — тишина. Кое-кто глянул быстренько в мою сторону, и все снова не смотрят, будто делом своим заняты. Но — молчки. Слушают. Ждут. Чуда, колдовства, исполнения пророчества. Или — неисполнения. «Ванька-то-колдун — сказал, а после — забоялся. Дык он вообще — помело без привязи. Соврёт — не дорого возьмёт…».
Острый, неотрывный взгляд исподлобья у Чимахая. Я ему чего-то обещал? Моим словам веры не будет. И он просто поубивает половину моей команды. Повод-то он найдёт. Горделивый взгляд у Ивашки. «Вона какой у нас господин. Не чета прочим». Если за моей спиной надо мной насмешничать начнут, он тем насмешникам… Гурду-то я ему вернул.
Полуоткрытый рот Хотена. Смотрит он в сторону, на Фильку, с которым разговаривал. Но слух — здесь. А рот открыл, чтобы лучше слышать. Чтобы потом пересказать «слово в слово» с полным набором своих комментариев и представлений о том, что именно я имел в виду. Именно его версия и станет общепризнанной.
Ребята! Я не хочу в святые! Я не хочу в пророки! Я даже в колдуны не хочу. Да поймите же, блин! Это же просто опасно! Если у этого дебила «резьбу сорвёт» — куча трупов будет. Детских трупов! Я же помню, как выглядит трупик новорождённого, привязанный пуповиной к своей мёртвой матери. И как это пахнет…
Какого чёрта меня тогда понесло отвечать Чарджи так это… литературно-красиво-обобщённо?! Тебе, Ванька, не только член надо узлом завязывать, но и язык. Главное — язык. «Молчание — золото»! Вот забей себе пасть этими «паучьими» орехами и грызи. Молча. И — сплёвывай. Как та белка у князя Гвидона:
«Из скорлупок бьют монету Да пускают в ход по свету»…Так. Эмоции — побоку. Суть? Суть простая: Фофаню отсюда надо убирать. Иначе родненькие односельчане — его задолбают. Как выглядит коллективная травля одного всеми — знаю. Сам участвовал.
Этот сладкий восторг единения с коллективом, острая радость взаимопонимания, возвышающее тебя восхищение соратников, когда удаётся как-то особенно смело, особенно изощрённо… уелбантурить общую цель. Особенно, когда затравливаемый — сильнее каждого из стаи по отдельности. А вот вместе — мы сила! Сила стаи шакалов. Базовые инстинкты, способствующие выживанию вида. Наработка навыков групповой охоты, уточнение стайной иерархии. Путём общей охоты на своего. Мартышки парию прогоняют, как леопарда — кидаются бананами и кокосами. Мы… Впрочем, хомосапиенсы не мартышки — мы-то всеядные.
Восторг коллективизма у меня держался, пока противно не стало. Воспитание-с. Образование, знаете ли. И прочие интеллигентские штучки всяких высоколобых гумнонистов.
Особенность данной конкретной ситуации — в характере «затравливаемой дичи». Как матёрого одинца поднимать — возможны потери среди борзых. Здесь много «сильно бОрзых» — потери будут обязательны и существенны.
– Любаша, как поешь — подойди сюда, поговорить надо.
Народ дружно выдохнул задержанное дыхание. Разочарованно. Вот прямо «здесь и сейчас» чуда не будет. Интересно, а что они предполагали увидеть? «Окропи олигофрена кровью девственницы троекратно, и он обернётся Финистом Ясным Соколом»?
Вместе с Фофаней нужно убирать и Любаву. Этому идиоту нужен поводырь. Сначала постоянно, потом, наверное, только утром и вечером. Но контролёр — нужен. Иначе у дебила снесёт крышу, и его остановят только так, как я прежнего молотобойца остановил — ножом по горлу. Рискованно? — Да. А как иначе? Положить его связанным на лесосеку и попытаться попасть в него падающей сосной? Какой вариант сволочизма тебе приемлемее, Ванюша? — Тот, который прибыльнее. А риски надо попробовать уменьшить.
Прокую придётся серьёзно промыть мозги. Чтоб он своей вздорностью — не спровоцировал. У Мары попросить что-нибудь вроде брома или настойки пустырника. Для общего успокоения дебильского организма. И, похоже, надо убирать отсюда Ивицу. Она — сосватанная невеста, Фофаня это помнит, будет реагировать на её отсутствие в поле зрения. Точно — убирать надо обоих. Молодые парни — односельчане просто так мимо неё ходить не будут. Как они с ней сейчас заигрывают да глазки строят — я вижу. О, вот и за попку её пощипывают. А она так игриво повзвизгивает. Поваляют дурочку. А в Рябиновке она пользу будет приносить — и эту мою компанию обиходит и, к примеру, служанкой у Марьяши поработает.
Народ в массе своей уже рассосался, когда я изложил своим ближникам предполагаемой план. Удивила реакция Потани:
– Чегой-то ты перепугался, боярич? Он же дурень, а не злыдень. С чего это ему девку-то мучить?
«Мы же психи, а не дураки» — такая фраза в фольке звучит. А вот обратной: «Мы же дураки, а не психи» — никогда не слышал. «Матрос ребёнка не обидит» — русская народная мудрость. А — псих? Один из исследователей определяет отношение к детям в «Святой Руси» как «доброжелательное равнодушие». Как-то я не думал, что Потаня так… А оно вона как. Глубоко сидит.
Или они просто не видят потенциальных опасностей? Книжек не читали, фильмов не смотрели, криминальной хроникой… ну, понятно. Но, по общему мнению моих «мужей добрых» — особой опасности нет. Или это тупое исконно-посконное «авось обойдётся»? «Пуганая ворона — куста боится» — русская народная мудрость. Вороной меня пока не называли. Но у меня и выбора-то нет…
Как обычно, совершенно парадоксальная реакция у Любавы. Хотя если подумать… Она отвела спать дебила, кажется, даже колыбельную ему спела. И, радостно прыгая на одной ножке, прискакала к нам. А вот едва я объяснил, что она теперь постоянный «поводырь» у этого «кузнечного самоходного пресса» и утром отправляется в Рябиновку — разрыдалась: