9 ноября
Шрифт:
Гленн заползает обратно на диванчик, а я стараюсь и дальше смотреть на лицо Теодора, чтобы он думал, что я слушаю его вздор о какой-то рыбалке, которой он занимался со своим двоюродным братом во время летнего солнцестояния. Когда, черт возьми, вообще происходит это летнее солнцестояние?
– Я могу помочь?
– спрашивает Теодор Гленна, что странно, учитывая его недружелюбный тон. Я поворачиваюсь к Гленну.
Только... это не Гленн.
На меня пристально смотрят карие глаза, и мне вдруг хочется скинуть с себя руки Теодора и заползти под стол.
Да
На лице Бена расползается медленная улыбка, когда он возвращает свое внимание к Теодору.
– Простите, что прерываю вас, - извиняется Бен, - но я перехожу от стола к столу, задавая парам по несколько вопросов для своей выпускной работы. Вы не возражаете, если я задам и вам парочку?
Теодор расслабляется, понимая, что Бен здесь не для того, чтобы занять его территорию. Или он просто так думает.
– Да, конечно, - соглашается Теодор, и тянется через стол, чтобы пожать Бену руку.
– Я Теодор, это Фэллон, - представляет он меня единственному человеку, который был во мне.
– Приятно познакомиться, Фэллон, - любезничает Бен, обхватив мою ладонь сразу обеими руками. Он быстро проводит пальцем по запястью, и его прикосновение опаляет кожу. Когда Бен отпускает мою руку, я смотрю на свое запястье, уверенная, что остался след.
– Я Бен.
Стараюсь выглядеть незаинтересованной, и лениво поднимаю брови. Что, чёрт возьми, он здесь делает?
Взгляд Бена скользит от моих глаз к губам, а затем он сосредотачивается на Теодоре.
– Итак, как давно ты живешь в Лос-Анджелесе, Теодор?
Прямо сейчас в моем пропитанном алкоголем мозге круговорот мыслей.
Бен здесь.
Здесь.
И он вторгся в мое свидание, чтобы получить информацию.
– Большую часть жизни. Думаю, все двадцать лет.
Я смотрю на Теодора.
– Я думала, ты вырос на Нантакете.
Теодор ерзает в кресле и смеется, сжимая мои руки, лежащие на столе.
– Я там родился. Но не вырос. Мы переехали сюда, когда мне было четыре года.
– Теодор переводит свое внимание обратно на Бена, и, черт бы побрал Эмбер, она снова побеждает.
– Итак, - продолжает Бен, указывая пальцем между мной и Теодором.
– Вы встречаетесь?
Теодор обнимает меня и тянет ближе к себе.
– Я работаю над этим, - отвечает он, улыбаясь мне сверху вниз. Но потом снова смотрит на Бена.
– Это довольно странные личные вопросы. Какая тема у твоей работы?
Бен трет рукой шею.
– Я изучаю вероятность родственных душ.
Теодор хихикает.
– Родственные души? Это выпуская работа? Да поможет нам Бог.
Бен выгибает бровь.
– Ты не веришь в родственные души?
Теодор обнимает меня одной рукой и откидывается на спинку сиденья.
– А ты, как я понял, веришь? Встретил уже свою половинку?
– полушутя Теодор оглядывает кабинку.
– Она сегодня с тобой здесь? Как ее зовут? Золушка?
Я
– Она здесь не со мной, - отвечает Бен.
– На самом деле, сегодня она фактически бросила меня. Я прождал её больше четырех часов, но она так и не появилась.
Его слова похожи на сосульки. Красивые и острые, как ножи. Я проглатываю комок в горле.
Он все-таки пришел? Даже после того, как в прошлом году я сказала, что не приду? Прямо сейчас его слова слишком сильно давят на меня, и все кажется неправильным, начиная с того, что я сижу рядом с другим парнем, и мне хочется, чтобы он перестал меня трогать.
– Какая девушка стоит того, чтобы ждать четыре часа?
– отвечает Теодор со смехом.
Бен откидывается на спинку сиденья, и я наблюдаю за каждым его движением.
– Только одна, - говорит он тихо, чтобы никто не услышал. Или, возможно, его слова были предназначены только для меня.
Говоря об Эмбер. Или, может быть, я не говорила о ней, сейчас не могу вспомнить, ведь здесь Бен, и мой мозг не работает должным образом. Но Эмбер вернулась.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю на нее. Она смотрит то на меня, то на Бена, как будто один из нас ненастоящий. Я прекрасно понимаю её, потому что чувствую то же самое. Хотя, возможно, это просто алкоголь. Я качаю головой и шире открываю глаза, посылая ей знак, не признавать, что она знакома с Беном. Надеюсь, Эмбер понимает мои молчаливые сигналы.
За ней идёт Гленн, и я пытаюсь послать ему те же самые сигналы, но как только Гленн подходит ближе к кабинке, он улыбается и кричит:
– Бен!
– Он скользит к нему и обнимает так, словно только что встретил своего лучшего друга.
Да, Гленн пьян.
– Ты знаешь этого парня?
– Спрашивает Теодор, указывая на Бена.
Гленн начинает указывать на меня, и только тогда видит выражение моего лица. Хорошо, что он не настолько пьян, чтобы его не понять.
– Эммм...
– Гленн заикается.
– Мы... хм. Мы встречались ранее. В туалете.
Теодор давится своим напитком.
– Вы познакомились в туалете?
Я пользуюсь случаем, чтобы выскользнуть из кабинки, отчаянно нуждаясь в перерыве. Это слишком.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– спрашивает Эмбер, хватая меня за локоть.
Я качаю головой. Думаю, мы обе знаем, что я надеюсь, Бен последует за мной, чтобы объяснить, какого черта он здесь делает.
Я быстро иду по направлению к туалету, слегка смущаясь того, насколько быстро я прервала этот спектакль. Забавно, что взрослый человек может так просто забыть, как нормально вести себя в присутствии кого-то другого. Но я чувствую, что мои внутренности горят так, что начинают плавиться кости. Мои щеки горят. Шея горит. Все горит. Мне просто нужно умыться.