9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9

Жвалевский Андрей Валентинович

– Я же говорила, это не камень, это дверь! – закричала Мергиона. – Джи-джи-джах!

И малолетняя ниндзя с недетской силой врезалась ногами в мрамор. Раздался гулкий звук.

– Точно! – согласился Порри. – Вход к хочугам там! Только… Мергиона! Хватит! Достаточно! Все! Обожди! Эта дверь открывается наружу! Дай я ее подцеплю…

Плита заскрипела и неожиданно легко распахнулась, открыв узкий темный лаз. Светлячок-переросток затрепетал и шмыгнул в левый верхний проход.

– Куда, глупенький? –

крикнула ему вслед Амели. – Там же взрывные работы!

Югорус Лужж видит свет

– Берите-берите! – приговаривал Горландец, дрожащими руками протягивая Клинчу пачку денег.

– Клинч, не вздумайте их брать! – приказывал Лужж.

– Да я не собираюсь! – кричал Клинч, уворачиваясь от Горландца. – Да уйди от меня со своими деньгами! Да отцепите же его от меня!

– Я, наверное, заболел, – чуть не плакал водитель. – Берите-берите! Что со мной? Я, наверное, умираю, поэтому мне не нужны деньги…

– Я, наверное, его сейчас убью! – сатанел майор. – И засуну эти деньги ему в могилу!

Противоестественной сцене положил конец Браунинг, который хлопнул себя по лбу четками и произнес:

– За-мотка! [213]

Горландец быстро спрятал деньги и бросил на пассажиров оценивающий взгляд.

– Желаете экскурсию по окрестностям? Всего триста штук, смехотворная цена. Или вы идете по окрестностям пешком, а я жду здесь? По совершенно смешному тарифу пять штук за минуту простоя. А может, вы хотите посмотреть фигуры высшего пилотажа? Вы будете смеяться, всего пятьдесят штук за фигуру…

– Пожалуйста, не смешите нас, – сказал Браунинг.

– Проваливай, – пояснил Клинч.

– А то заплатишь штраф за стоянку в неположенном месте, – добавил Асс.

Водитель с лицом человека, который только сейчас узнал, что мир жесток, а люди злы, забрался в повозку.

– Вот понадобится вам куда-нибудь поехать, а меня рядом не будет, вот тогда я на вас посмотрю.

С этим парадоксальным заявлением Горландец щелкнул кнутом, лошадиные силы щелкнули зубами, и повозка унеслась к бледнеющему краю неба на востоке.

Из кустов выбрался Рюкзачини. Пока экспедиция избавлялась от таксиста, летописец успел умыться предрассветной росой (и где только нашел?) и пришел в свое обычное ненормальное состояние духа.

– Враг повержен и бежал? – спросил он, глядя вслед таксисту. – Что ж, пусть бежит, проклиная судьбу, чтобы в убогом укрытии до конца жалких лет влачить унылое существование…

– Помолчите, Бальбо, – попросил Лужж. – Мы пытаемся найти детей.

Спасатели посмотрели на тропинки, разбегающиеся (только их и видели) от указателя.

– Я все придумал, – сказал Фантом. – Сейчас разделимся, и каждый пойдет по своей тропинке. Я с Харлеем, его одного отпускать

нельзя. И Лужжа нельзя. И Клинча, за ним глаз да глаз нужен. Бальбо можно, но он сам за кем-нибудь увяжется. Браунинга тоже можно одного отпустить, но я бы не рисковал. В общем, все вместе и пойдем. Только надо придумать, куда.

– Что, туристы, призадумались? – подал голос указатель. – Не знаете, куда податься? Думали, тут все для вас? Ан нет! Не видно ничего, не слышно, некуда идти, вот вам, туристы!

– Не слышно, да, – сказал Лужж. – А вот с видимостью можно кое-что сделать… Дальнозоркус!

– «Верховный Маг бросил проницательный взгляд на одну из горных тропок, – продекламировал Бальбо. – И тотчас же, не в силах более противиться напору белого волшебства, ему открылся Путь!»

Ректор поводил головой, кивнул и уверенно зашагал по самой замусоренной тропинке. За ним последовали остальные спасатели.

– Как?! – заскрежетал указатель. – Как он догадался?

– «Могучим взором Великий Маг узрел Тайный Знак, оставленный ему Великим Героем», – на ходу объяснил Бальбо.

Догнав экспедицию, литератор довольно долго шел молча, предаваясь внутренней борьбе. Наконец, не выдержав, дернул Лужжа за край балахона.

– А все-таки почему мы пошли этой дорогой?

– Я увидел свет, – охотно объяснил Югорус.

– Я так и думал! – воскликнул Бальбо. – «Великий Маг увидел Свет! Свершилось то, ради чего он положил на алтарь служения годы борьбы…»

– Да нет, я…

– Вы правы, я ошибся. Надо «годы служения на алтарь борьбы…»

– Я не в том смысле, – сказал Лужж. – Свет впереди, вон там, видите? Правда, этот свет может и не иметь отношения к детям…

– Должен иметь, – решил Рюкзачини. – Пусть это будет костер, разведенный Великим Героем, к которому тянут ручонки озябшие детишки…

– А зачем детишки тянут ручонки к герою? – спросил Асс. – А, понял… чтобы согреться.

– Для костра высоковато, – сказал Браунинг.

– Это Великий Герой поднял костер повыше, чтобы озябшие детишки смогли отогреть не только ручонки, но и лицонки… личинки…

– Это не костер, – сказал Харлей, – это торшер, который выколдовала Амели. И детей рядом нету.

Спасатели прибавили шагу и вскоре увидели странную картину. На тропинке стоял волшебный светильник, державший одну из ножек на весу как можно дальше от себя. К ножке был прикручен круглый предмет.

– Как это поэтично! – восхитился Бальбо. – «Бедный Йорик! Я знал его, Горацио, видал в гробу!»

Торшер передернулся.

– Не поэтично, – сказал он. – Опасно. Взорвется…

– Прекрасно! – завершил строку летописец, и светильник в ужасе замигал.

– Это мина! – заорал бывалый Клинч.