90-е: Шоу должно продолжаться 13
Шрифт:
Больше к этой теме народ возвращаться не стал. Верят в меня все-таки мои «ангелочки», даже не усомнился никто.
На кухне зашумел закипевший чайник, Надя с Бельфегором, отталкивая друг друга, принялись нарезать тортик, который мы прихватили в кулинарии перед самым закрытием.
Все расселись кто на диван, кто на пол.
— Слушайте, у нас прямо какая-то тайная вечеря получается, — сказал Астарот, прихлебывая чай. — Завтра же открытие.
— Волнуетесь? — спросил я.
— Да не, — мотнул головой Бегемот, отвечая за всех сразу. — Что волноваться-то?
— А я волнуюсь, — сказала Надя. — Мы же на стадионе петь будем. Из Новокиневска только троих выбрали. «Парк культуры», «Рандеву» и мы. Прямо… волнительно. Остальные-то настоящие звезды.
— Вы тоже звезды, — возразил я. — Восходящие.
— Это же потому что ты на Василия надавил, да? — спросил Бельфегор.
— Не без того, — усмехнулся я. — Воспользовался чутка служебным положением.
— Ну эй! — скорчил обиженную рожицу Бельфегор. — Мог бы сказать, что мы в честном конкурсе победили.
— А вы в честном конкурсе и победили, — заверил я. — За кого попало я бы не стал просить.
— Эх, а выпить-то мы ничего и не взяли! — вздохнул Бегемот. — Давайте что ли чаем чокнемся! Типа, за победу, и все такое!
— Рано пока за победу пить, — нахмурился Астарот. — Это после фестиваля надо. А сначала не облажаться.
— Саня, ну что ты нагнетаешь? — толкнул нашего фронтмена в бок локтем Бельфегор. — Это же фестиваль, а не конкурс какой-то. Участие и есть победа. А мы участвуем!
— Так странно, — сказал Макс. — Я вчера встречался с Антохой Белым.
— Это клавишник «Пинкертонов»? — перебил его Бельфегор. — Я думал, ты с ними больше не общаешься.
— Антоха нормальный, — махнул рукой Макс. — Ему тогда тоже вся фигня не нравилась. Ну… С Ширли и студией. В общем, Антоха сказал, что у них там разброд, и что они хотели меня обратно позвать.
— Ну теперь-то ты и сам не пойдешь, да? — ухмыльнулся Бегемот. — А «Пинкертоны» будут, кстати, выступать?
— В «котлах» да, — кивнул я. — Ширли, кстати, приходила к Василию права качать. Он чуть их вообще не отшил. Но я убедил, что не надо. Нормально играют.
— Это да, — вздохнул Макс.
И тут в замке скрежетнул ключ. Все напряглись и посмотрели на Астарота.
На пороге появилась Кристина с большой спортивной сумкой.
— Приветики! — весело сказала она. — Я что-то пропустила?
Глава 26
— Посмотришь танец? — деловито спросила Наташа, выхватив меня из потока волонтеров в холле. Народу было внезапно так много, что было непонятно, как сюда какие-то еще и зрители поместятся. Но это иллюзия, ясное дело. Просто все сновали туда-сюда с чрезвычайно занятым видом.
— Вы все еще репетируете что ли? — удивился я. — Начало уже буквально вот-вот, пусть отдыхают!
— Да хрен там, — мотнула головой Наташа. — Я попыталась их со сцены выгнать, так у них истерика случилась. Пришлось гнать их снова репетировать. Так они хотя бы заняты…
— Подожди, — удивился я. — А вы со
— Десять? — встрепенулась Наташа. — Блин, мне же срочно нужно позвонить!
Она толкнула меня в сторону боковой двери в зал, наполовину прикрытой.
— Скомандуй им, чтобы танец тебе показали! — крикнула она. — А я сейчас прибегу!
И Наташа стремительно умчалась. Я проводил ее взглядом, пожал плечами и зашел в зал. На дальних рядах шушукались какие-то девицы с синими повязками волонтеров. Так-то «синие» должны были с началом фестиваля заступать, но эти, похоже, приперлись пораньше и ныкались, чтобы их не выгнали. Помнится, маркировка волонтеров у нас как-то очень бурное обсуждение вызвала. Запомнить их всех нереально, и надо было как-то отметить «своих». Сначала думали бейджи сделать, но те, что на булавке — хреново держались, а те, что на шею вешать — дороговато выходили. Мы что-то расшалились тогда, всерьез обсуждали, не сделать ли волонтерам бумажные погоны, как в «зарнице». Поделить на команды и отправить на охоту за погонами волонтеров из других команд. И премию получит та команда, которая больше трофеев принесет. А тот, кто погоны потерял — ничего не получает. Ну или может получить, если вовремя явился в «медпункт» и пришил себе новые погоны. Но в конце концов выбрали самый простой вариант — навязывали на рукав ленточки разных цветов.
Я усмехнулся, припомнив все это и посмотрел на сцену, где скучковались парни и девчонки из школы актеров рекламы. И галдели так, что непонятно было, как штукатурка с потолка до сих пор не сыплется.
— Здорово, орлы, — сказал я. — И орлицы. Наташа сказала, чтобы вы мне танец показали.
— А почему тебе? — запальчиво, еще не остыв от их спора, спросила одна из девиц. Мелкая такая, самая склочная.
— Потому что гладиолус, — веско сообщил я, подняв указательный палец. — Мне так вообще странно, что вы танцуете. Я думал, что у вас другая специализация.
— А мы ей говорили!
— А Наташа сказала, что без танца мы на фест не попадем!
— Нормальный у нас танец!
— Так, стопэ! — я грохнул кулаком по краю сцены и посмотрел на всех снизу вверх. — Базар прекратили. Танец показываем.
Актеры притихли, один поднял с пола магнитофон, ткнул пальцем в перемотку. Остальные встали на сцене в сложно-шахматном порядке.
Заиграла музыка. Тихо, я даже не смог сходу определить, что за композиция.
Я сел в первый ряд и вытянул ноги.
«И что я должен сказать по итогам просмотра танца, интересно?» — подумал я. Ну, танцец. Тут в центре явно подразумевается какая-то еще фигура, неподвижная. А сам танец нормальный, да. Дергают руками и ногами слаженно, не балет, не супер-пупер. Но в общем, миленько.
— Ну как? — спросил один из парней, когда они закончили.
— Давай еще раз, одного недостаточно, — сказал я и бросил взгляд на дверь. Наташи все не было.
Снова зажужжала перемотка. Актеры начали танцевать заново.