90-е: Шоу должно продолжаться 14
Шрифт:
Ева выпрямилась и задумчиво посмотрела на сцену, где «ангелочки» как раз подключали свои инструменты.
— Оцепление, блок-посты, глаза-ренгены, досмотр с пристрастием, чтобы ничего запрещенного не проносили, — продолжил я. — Это же рок-фестиваль. Территория свободы. Так что…
Я развел руками и улыбнулся.
— Ты так говоришь, будто у тебя для сравнения есть какое-то другое время, — сказала Ева.
— Увы, — я усмехнулся и обнял свою девушку за талию.
«Забавно, — подумал я. — Надо же, как я себя подловил сейчас…»
В голове мелькнула
И самому же стало смешно. Нет, за такой треп никто меня даже в психушку не сдаст и на смех не поднимет. Здесь в девяностых люди бывает и бОльшую блажь несут под видом новой истины. Свобода же. Каждый как хочет, так к себе и привлекает внимание.
Удивило меня другое.
Кажется, я уже сам с трудом верю, что реально прибыл из будущего меньше года назад. Представил себе, как на полном серьезе рассказываю про будущее, про гранату на ремейке «Рок-провинции». И… И чуть сам над собой не заржал. Мне точно все это не приснилось? Ну, в смысле, Вове-Велиалу?
Нда. Утомился. Две реальности смешались как стеклышки в калейдоскопе.
Много событий, много людей. Рокеры на ложках в косоворотках. «Пиночеты» вон внизу пиратским флагом размахивают.
В этот момент Надя подошла к микрофону, и шумные зрители начали затихать.
Ева прижалась ко мне боком и сжала мои пальцы своими.
Я слышал «Темные тени» уже очень много раз. В самом разном звучании, включая обычное пение на кухне под гитару и притопывание вместо ударных. В хороших колонках, в хрипящих дровах, в нашей берлоге, в «Фазенде», на улице, и в сельском клубе. Я давно знал все слова наизусть. И мог повторить их, даже если меня разбудить посреди ночи.
И все равно песня не стала чем-то само собой разумеющимся. Перед глазами мелькали вместо видеоклипа яркие картинки воспоминаний. От самого начала, когда я сам ходил по сцене в картонной маске, изображая некую нечисть тогда, на «Масленицу». И до мрачного готического зала столовой в Онске.
И басовые «шаги» неизменно отзывались ритмом где-то глубоко внутри.
Песня стала больше, чем песней. Она обросла таким множеством смыслов и значений лично для меня, что…
Я тряхнул головой и посмотрел вниз, на зрителей. Над головами взметнулись огоньки зажигалок и искрящиеся палочки бенгальских огней. Ну да, «котлы» конечно, не дворец спорта. Сколько тут сейчас людей? Тысяча? Вместимость зала — человек шестьсот, но набилось-то тут много больше, никто же не считает, сколько технически можно напихать людей в пространство между рядами, в боковые проходы, на площадку перед сценой.
И по билетам не посчитаешь тоже. Из-за вот этих самых умельцев хитрожопых, которые подделывать входные резво научились. Но как раз из-за этой тесноты казалось, что людей бесконечно много. И все они подпевают хором на припеве, топают на шагах и покачиваются в едином ритме.
Круто, блин.
Первый настоящий хит.
В рамках одного города,
«Пятеро слепых описывают слона», — подсказал внутренний голос.
Спорить сам с собой я не стал, ясен пень. Хотя у меня уже появились некоторые сомнения в правильности метафоры по отношению, например, к этому фестивалю.
Странно, да.
Здесь, в девяностые, не было мобильной связи, как я привык. Но почему-то это не вызвало бесконечного вала накладок и косяков, как я опасался. И цельная картина вполне так наблюдалась, хоть и в общих чертах, без мелких деталей. Я даже в какой-то момент подумал, что на самом деле здорово переоцениваю значимость этой самой моментальной связи. Нормально и без нее все работает… В каком-то смысле — меньше знаешь, крепче спишь.
«Подумаю об этом после фестиваля», — решил я, выкидывая из головы вообще все посторонние мысли. Чтобы не мешали мне смотреть на выступление.
Все потом, после фестиваля.
— … а этот мужик говорит: «Да не будут они дымить, слово пацана!» — под общий хохот рассказывал фронтмен «Пиночетов». — У меня, в натуре, два высших образования — физик-теоретик и химик-затейник.
— У него в дипломе прямо так и написано — затейник?
— Нет, мля, у него на лбу это написано, только мы, мля, похоже, читать не умеем!
— Так, я что-то запутался, кто на сцену-то эти штуки притащил? Разве не ты?
— Да, мля…
Вообще фронтмен у «Пиночетов» неплохой парень. Простодушный такой, совершенно незлой, и уж точно вряд ли злой умысел замыслил. Хорошо, что случилось это все уже в самом финале.
— Рассказываю по порядку, — «пиночет» стянул с носа темные очки без одного стекла. — Короче, есть один знакомый перец. В натуре, мастер на все руки, электрику паяет, как зам бога…
— По паянию электрики?
— Короче, прихожу! Сую в видак кассету с концертом, где на гитарном рифе со сцены такой фейерверк искрами — фррррр! Ну и он, которое, говорит: «Да как два пальца об асфальт, сделаем!» Ну и, в общем…
В общем, история получилась, конечно, из тех, которые потом интересно рассказывать, а вот в процессе было не до смеха.
Закрывающим первый день фестиваля был Сэнсей. С «Цеппелинами». Когда они на сцену вышли, публика от восторга чуть из штанов не повыпрыгивала. Первые две песни зал стоя хором подпевал, а потом сработало… это.
На краю сцены что-то негромко хлопнуло, потом посыпались искры, а потом повалил вонючий едкий дым. Началась давка и частично даже паника. Народ повалил к выходу, часть людей через сцену вывели. Кого-то нормально так помяли в дверях.
Как потом выяснилось — ничего фатального ни с кем не случилось. Десяток помятых из тех, кому не повезло упасть. Их по-быстрому доставили в травму.
Часть народа, наверное, разбежалась по домам, но большая часть зрителей уходить вообще не спешила. Так что возле «котлов» началось настоящее столпотворение.