А баба яга против!

Мудрая Ирина

Все ахнули. Общеизвестно было то, что встречая истинную эльфы теряли головы, и тянули их на брачный обряд. Но этот осел, остроухий, ничего такого не планировал. Он хотел поразвлечься. Это же очевидно. Я вскочила и ткнула в него пальцем.

– Бесстыдник, развратник, мерзавец! Да как так можно?!
– кричала я.
– Он же нагло врет!

Я оглянулась на ректора, понимания от которого не ждала, а затем на верховную. Я уверенно смотрела ей в глаза и произнесла.

– Простите

верховная, я кое-что умолчала.
– опустила виновато голову.
– Я оскорбила чувства светлого эльфа, вот он и хочет мне отомстить. Это мы от вас утаили.

Все мы напряглись.

– И как же ты обидела его чувства?
– любопытно спросила ведьма.

– Я-я оскорбила его в разговоре и...
– воздуха не хватало. Ректорского наказания я не страшилась, а вот верховная и за розги ухватиться может.

– Ну же, Велимира.

– Я наложила иллюзию на старую гоблиншу-кастеляншу, и отправила её вместо себя.
– выпалила на одном дыхании. В кабинете стало очень тихо. Каждый в меру своей фантазии представлял их свидание. А затем раздался хохот верховной. Она смеялась от души. И я даже обрадовалась.

– Аделаида Никифоровна!
– возмущенно завопил ректор. Эльф стоял красный и готовый вцепиться мне в глотку.
– Элиас потомок королевской крови, если об этом станет известно...

Ректор не закончил. Остроухий напрягся. Похоже я обзавелась первым смертельным врагом.

– Это правда?

– Нет, господин ректор, Велимира моя истинная, и я требую ночи.
– твердый голос эльфа был полон праведного гнева.
– Она пытается соврать и избежать своей участи.

Мне было известно что если эльф, не мог жениться на истиной, то она вынуждена была стать его любовницей. А такая позорная участь, мне была не по нраву. Верховная вступилась за меня.

– Зов крови еще не доказан. Вы студент, можете ошибаться. А я требую подождать Весенних песен, и подтвердить заявленное вами в Светлом храме!

Говорят в период Весенних песен, у эльфов как как у мартовских котов, играла кровь, и многие находили своих истинных, идеальных спутников. Да только не верится мне ,что его заявление правда, и он сможет подтвердить свои слова в Светлом храме. Там соврать он не сможет.

– Думаю это разумно. Времени до Весенних Песен еще достаточно, как и достаточно понять не ошиблись ли вы Элиас.
– сухо проговорил ректор.
– Теперь ваш черёд, думаю определить наказание должны вы верховная. Это ваши подопечные. Но я назначу наблюдателя с нашей стороны, и учту все проблемные вопросы.

– Уж будьте любезны.
– слегка ядовито изрекла верховная. Ректор в ответ только кивнул. И мы отправились в свои комнаты. Благо они были отдельно от остальных студиозов.

– И что же, - жалобно вопросила Милолика, - этого окаянного никак не накажут?

Верховная

что шла впереди обернулась и хитро усмехнулась. От сердца отлегло. Наша Аделаида Никифоровна нам верила а это главное.

Глава 14

И снова неприятности.

В наших комната, верховная просидела совсем немного. Осмотрев каждую, она удовлетворенно кивала. На комнаты мы не жаловались. Но вот отношение в академии к нам, хромало на обе ноги.

Словно цыплята под крылышком у мамы, мы расслабленно просидели в главной комнате до самого утра болтая с верховной. На занятия идти отказались наотрез. Хвостиком ходили за нашей наставницей. Ведь в академии творилось невесть что!

На нас не глазел только ленивый или слепой. Словно мы цирковые звери. Постоянные пристальные взгляды, шепот за спиной, и падающие под ноги маги-недоучки, это стало постоянным явлением. Ректор запретил касаться нас даже пальцем, наказание вплоть до запечатывания магии на длительный срок. А это смерти подобно для магов. Вот они и падали перед нами, надеясь случайно прикоснуться к ведьмам, из легендарной Школы Ведьм. Особенно фанатичными были младшие курсы.

Они сбивались в стайки, и ходили за нами по пятам. В библиотеку, столовую, занятия. Это жутко раздражало. Я не могла решить что хуже, всеобщее внимание или игнорирование. И то, и другое, было пыткой.

Как-то мы возвращаясь с занятий, под чутким надзором боевиков второкурсников, и так сказать, решили пошутить. Белава начала первой.

– Ой, девоньки, сегодня опять лягу спать голодной!
– простонала она, плаксивым голосом.
– Ну шо эти маги окаянные, налетят сожрут все в минуту, и поминай как звали. Нет больше силушки терпеть!

Хотя теперь каждый раз нас пропускали за ужином, обедом, или завтраком, без очереди. Народ расступался перед нами, как море перед Моисеем. Но, мы рассчитывали на то, что эти маги, не слишком сообразительными окажутся.

– Да, девоньки, совсем иссохлась на харчах ихних! Ни тебе пирогов, ни булочек сладких. А душа сладкого просит!
– простонала Купава.

– Ой, милые, и не говорите, а то заплачу.
– Адалина стёрла мнимую слезу.

Мы с Милоликой тряслись от еле сдерживаемого хохота. Потому как с каждым словом ведьмочек, лица магов вытягивались в удивлении.

– Совсем кормить перестали.
– вздохнула Радомира.
– Отощала уже.
– она демонстрировала степень худобы, усердно оттягивая ткань формы. Что, к слову, сидела на ней идеально.

– Будет вам, девочки, плакаться.
– чуть не плача со смеху, простонала Озара. Смотреть на магов не было сил, виноватые рожи, смешили и радовали. Может совесть проснется, и нас оставят в покое. Надоел вечный надзор.

Похоже наши речи эффект возымели, магов как ветром сдуло. Мы чуть не икая от смеха, ввалились в комнаты. Наперебой рассказывая ведьмам, как над магами подшутили. Предвкушая вечер тишины и спокойствия, без постоянного топопа и бормотания за дверью.