А что потом ?
Шрифт:
— Не могу поверить, что ты здесь. Во плоти, — говорит парень, как только мы забираемся в автомобиль.
— Ты ведёшь себя так, словно я какая-то знаменитость.
Чувствую, как горят щёки. Бабочки в животе возвращаются, прямо как в последний раз. Я думала, что они ушли, но, нет, они всё ещё здесь, и сейчас оповещают о своём присутствии.
— Заткнись, — игриво отвечает он.
Пытаюсь придумать, что сказать. Говорить с ним по телефону было намного легче. Общаться с ним всегда было легко, так что после того, как парень доставил меня домой, мы продолжали созваниваться, по-дружески. Это казалось естественным. Что было неестественным, так это то, что мне захотелось слышать его чаще, чем всех остальных. Когда звонил телефон и это был не
— Что случилось? Кошка украла твой язык? — шутит Уильям.
— Я думала, что меня заберёт Джиа.
Он хмурится, но затем улыбается.
— Джиа должна была работать позже, чем думала, так что она позвонила мне и попросила забрать тебя. Ты разочарована?
Сердце начинает биться чуточку быстрее.
— Нет.
Мой взгляд прикован к собственным коленям. Я не могу посмотреть на него, потому что мне кажется, будто парень прочтёт все мои мысли, узнает все мои секреты и его вид напомнит мне обо всём, что я желала изменить сейчас. Я думала, надеялась, что что-то изменится внутри меня и что общение с Уиллом очень сильно мне в этом поможет. Если я стану его другом, то стану чувствовать себя лучше.
Когда мы впервые начали с ним разговаривать, я думала, что осознаю, как идеально он подходит моей сестре, как сильно любит её, и моя глупая влюблённость исчезнет. Вместо этого Уилл Скотт понравился мне ещё больше. Наш первый телефонный разговор произошёл совершенно случайно. Не то, чтобы я намеревалась поговорить с парнем… да и не было в наших разговорах ничего не правильного. Джиа знает, что мы созваниваемся, правда не думаю, что знает, как часто. Знаю, сестра не догадывается, что мне больше нравится болтать с её парнем, когда её самой нет рядом. Не то, чтобы наши разговоры были тайными, но они определенно не были интимными.
Впервые это случилось, когда он перезвонил Мартину, который хотел поговорить с ним о чем-то по поводу его отца, но самого Мартина не было возле телефона. Я ответила на звонок, поскольку после моей импровизированной поездки в Чикаго, я была под домашним арестом. Уилл спросил, как у меня дела, и я, конечно, нажаловалась, что схожу с ума в этой тюрьме. Кроме школы и обязательных воскресных походов в церковь, я мало контактировала с внешним миром. Уилл посоветовал смириться, ведь у людей бывают намного большие проблемы, чем принудительная колония из четырёх спален с прислугой по имени Марта. Его игриво саркастичное отношение всё ещё интригует меня. Этот парень был другим. Он звонил мне и высказывал своё отношение к моему дерьму так, что меня это не злило и не казалось, будто парень говорит со мной свысока. Возможно, это потому что голос Уилла звучал так хорошо, так тепло, расслабляющее и совершенно… сексуально. Хотелось слушать его часами.
Когда у меня был ужасный день, наш телефонный разговор вытаскивал меня из хандры, а когда он не звонил, я становилась раздражительной, словно день не мог быть идеальным, ведь часть его, одна из лучших частей, была утрачена. Сейчас лучшая часть моего дня сидит рядом со мной и спрашивает, разочарована ли я тем, что парень забрал меня. И как мне быть?
Хотя технически я должна быть разочарованной. Несколько месяцев я не видела свою сестру. Я скучаю по ней, правда. Но знаю, что когда увижу её, вина за разговоры с её парнем, а именно моё чрезмерное наслаждение от этих разговоров со всей силой обрушится на меня. Я действительно надеялась, что она заберёт меня и я смогу рассказать ей об этом. Я могла бы придумать, как вскользь упомянуть о том, что мне ещё больше понравился её парень, но это совершенно ничего не значит. Это, вроде как, странно и мне нужно помочь сестре всё узнать. Для этого и нужны любящие сёстры, верно?
Разве что сейчас, когда Уилл сидит рядом со мной и задаёт вопросы, и мои чувства совсем не кажутся невинными или незначительными. Такое чувство, что разговоры с парнем не облегчили ситуацию, а совсем наоборот. У нас платоническая дружба, мы никогда не флиртовали
— Эй, что случилось?
Голос Уилла выдёргивает меня из транса. Парень выглядит обеспокоенный, и мне стыдно. Чувствую себя ещё хуже из-за того, что он выглядит совершенно нормально, ему вполне удобно, нет ни тревоги, ни напряжения. Это значит, что, по его мнению, мы просто друзья, и я лишь клёвая младшая сестра его девушки. Он не догадывается, что внутри меня идёт внутренняя борьба, и, конечно, я не позволю ему узнать об этом. А почему он решил, что что-то случилось? Ничего не случилось. Что-то случится, если только позволить этому произойти. Я могу только чувствовать вину, если мне есть за что винить себя, а мне определённо не за что.
— Ничего. Просто умираю от голода, — театрально вздыхаю я.
Его встревоженный взгляд моментально исчезает, а беззаботное равнодушие, от которого я просто балдею, возвращается.
— Хорошо, мы сейчас что-нибудь поедим.
Чувствую, как желудок делает сальто.
— Мы встречаемся с Джиа за обедом?
Часть меня хочет, чтобы Уилл сказал да, но большая часть хочет, чтобы сказал — нет. Умная же часть меня думает, что я глупая и сама себя мучаю.
— Нет, она ещё час-два пробудет на работе. Мы захватим ей что-нибудь навынос и отвезём Джиа на работу, — говорит Уилл.
Чувствую одновременно и облегчение, и напряжение.
— Итальянская кухня?
— Конечно, — отвечает парень так, словно это очевидно.
Это очевидно. Итальянская кухня наша самая любимая.
* * *
Мы обедаем в небольшом уютном итальянском ресторанчике в старой части Чикаго, по словам Уилла. Свет здесь приглушённый, но не настолько, чтобы создавать романтическую атмосферу, даже если в ресторане сидят всего около сорока людей. Здесь не самый лучший интерьер, очевидно, что место старое, но запах, который приветствует тебя, когда ты входишь, заставляет тебя проигнорировать старую обстановку. Чеснок и масло, запах свежего хлеба и томатного соуса. Уилл заказывает фаршированные макаронные ракушки, а я — фетучини Альфредо. Он также взял себе пиво, а мне принесли колу с двойной порцией льда.
— Итак, это то место, где подают лазанью, не уступающую моей? — с улыбкой спрашиваю я.
— Увидишь, — шутливо отвечает парень.
— Так Джиа всё ещё работает? — Спрашиваю, хотя ужеточно знаю ответ.
Джиа проходит практику у одного известного адвоката неподалёку от её дома. Такая возможность выпадает раз в жизни, она пояснила мне это по телефону, неимоверно счастливая. Когда Уилл разговаривал со мной во время её второй недели там, он казался уже не таким восторженным.
— Я знаю, это само собой разумеющееся, что юридическая школа и профессия адвоката будут трудными и будут занимать много времени, но они всё ещё стоят на первом месте, — говорит он, и презрение в голосе очевидно. Парень вздыхает. — Это отчасти моя вина. Мой отчим потянул за ниточки, чтобы дать ей эту чёртову работу. — Уилл качает головой. — Я счастлив за неё, правда. Я просто думал, что это даст Джиа преимущество в юридической школе, затем я неожиданно встретил старого друга моего отца, который работает адвокатом. Он сказал, что практика в юридической фирме, на самом деле, не помогает тебе в поступлении в юридическую школу. Здесь дело в опыте.
Я не говорю парню, что знаю об их разногласиях. Джиа рассказывала, что он просил её уйти с этой работы, и они из-за этого даже поссорились, после чего Джиа считала Уилла эгоистом. Хочу сказать, что Джиа оттуда не уйдёт, и если кто-то и может обернуть себе на пользу бесполезную практику, так это сестра. Но я не скажу ему этого, ведь не уверена, что он вообще знает, что мы обсуждали их ссору.
— Ну, если попросишь её уйти, то будешь выглядить полным козлом, так что ни в коем случае не делай этого.