А что потом ?
Шрифт:
— Присядь, милая, — произносит мама, указывая на стул рядом с собой.
Я сажусь, когда она подвигает тарелку с тортом ко мне. Отрезаю кусочек своей вилкой и отправляю в рот.
— Вкусный, правда? — спрашивает она и я киваю. — Хотя не такой вкусный, как у папы, да?
Я проглатываю торт, и в горле образовывается комок. Но потому что она сказала именно то, о чём думала, а потому что она впервые голос упомянула моего отца. Мама улыбается и вздыхает:
— Я так скучаю по нему, Гвен.
Я очень давно не слышала такой нежности в её голосе.
—
Мама так незаметно качает головой, что я почти воспринимаю это наклоном головы. Она выпускает длинный, глубокий вздох.
— Все мы горюем по-своему. Утрата может быть разрушительной. — Она делает ещё один глоток вина и складывает руки. — Утрата не только человека, а любви, дружбы, молодости. Я знаю, насколько близки вы были с папой.
Отрываю взгляд от её лица, и чувствую, как глаза наполняются слезами, а горло перехватывает. Зачем она поднимает эту тему? Хочется стереть руками подступающие слёзы, но я боюсь двигаться.
— Прости за то, что не знала, как помочь тебе в твоём горе, — со слезами на глазах произносит она. — Я хочу, чтобы у тебя была хорошая жизнь. И я знаю, что когда ты потеряла его, то вместе с ним ушла и большая часть тебя. Мне просто нужно убедиться, что… — Мама берёт салфетку и вытирает глаза. — Просто хочу убедиться, что изменения в тебе осознанные, а не вымученные из-за того, что твой папа мог бы… что я могла бы возненавидеть… — Мама добавляет улыбку к своему опустошённому выражению лица. — Я рада, что ты переезжаешь к Джиа. Думаю, вам будет хорошо вместе.
Я улыбаюсь и киваю. Она не сказала, что мне будет хорошо пожить с Джиа, а что нам будет хорошо вместе.
— Я дам Джиа немного денег для тебя, чтобы ты могла обжиться до того, как устроишься на работу. Мне хочется, чтобы у тебя началась там совершенно новая жизнь. Ты очень особенная девушка. У тебя такое же большое сердце, как и у твоего отца. Ты приносишь свет, если не запрещаешь себе радоваться жизни, — пожимая мою руку, говорит она.
Я стискиваю руку матери в ответ, прежде чем крепко обнять её.
— Спасибо, мам.
Не могу сдержаться и плачу. Мы сжимаем друг друга в объятиях столько, сколько нужно, тихо прощая друг друга за всю боль и обиды, которые нанесли друг другу лишь потому, что были погружены в себя.
* * *
В тот день, когда я должна была приехать в дом Джиа, бабочки устроили парад в моём животе с самого вечера и до утра. Сегодня наступил этот день. Вот он — первый день моей взрослой жизни. «Вылет из гнезда», как говорит Мартин. Я стою на вокзале, все мои сумки собраны — если точнее, три большие чемодана. Чувство сладостное и одновременно горькое.
Сижу на скамейке вместе с Мартином и мамой.
— Чикаго — потрясающий город. И жизнь у тебя там тоже будет потрясающей, Гвен, — с энтузиазмом произносит отчим.
Искренне улыбаюсь и отвечаю:
— Спасибо, Мартин.
С тех пор, как я вернулась от Джиа несколько месяцев назад, между нами установились тёплые отношения, иногда даже дружеские. Называть его папой или что-то подобное
— Обязательно позвони, как только доберёшься до дома Джиа, — кричит вслед мама.
— Обещаю, — машу рукой и отвечаю ей.
Вижу струящиеся по её лицу слёзы, и сама чувствую влагу на глазах. Никогда не представляла себе тот день, когда буду с грустью прощаться, но, полагаю, не всё происходит так, как мы представляем.
* * *
Я сижу на скамейке на вокзале Чикаго, слушая звучащую из динамиков музыку. Рядом сидит женщина и читает книгу. Решаю полистать журнал, который читала всё время поездки и бросаю взгляд на часы. Джиа должна была приехать почти полчаса назад, она никогда не опаздывает. Пытаюсь уцепиться за беспокойную энергию в животе, вместо того чтобы злиться. Трудно сосредоточиться на написанном со всей этой суматохой вокруг. Этот город так отличается от моего родного, здесь словно всё постоянно двигается, и это устрашающе волнительно.
— Гвен?
Сердце сжимается, когда я слышу этот голос. Отбрасываю это чувство, от этого голоса я убегала во сне, но невольно стремилась быть ближе. Он был моей единственной мотивацией вернуться назад. Когда я смотрю вверх, моя мотивация стоит прямо передо мной. Метр восемьдесят, волосы песочного цвета и невероятно притягательные глаза — Уилл Скотт, парень моей сестры.
— Как ты? — спрашивает он с улыбкой, от которой хочется растечься лужицей.
Чёрт. Всё ведь должно было уйти. Эта глупая влюблённость должна была пройти. Влюблённость имеет склонность испаряться, особенно если месяцами не видишь человека… Ну, разве что в своих снах.
— Привет, — говорю я, не в состоянии сдержать улыбку.
Парень берёт меня за руку и притягивает в объятия. Он так легко поднимает меня. Как я могу чувствовать себя в его объятиях так естественно.
— Как доехала? — спрашивает Уилл, не подозревая, как его неожиданное присутствие воздействует на меня.
Конечно, я знала, что увижу его, но не сейчас. Думала, у меня будет время приготовиться, подготовить себя к встрече с ним. Я совсем не ожидала встретить его здесь.
— Очень хорошо, — отвечаю, энтузиазм Уилла заразный.
— Ты здорово выглядишь.
Тяжело сглатываю, услышав комплимент.
— Твои волосы… ты выглядишь совсем по-другому, я едва узнал тебя, — говорит Уильям.
Неосознанно провожу руками по волосам.
— Тебе нравится?
Мне хочется, чтобы он снова это сказал.
— Конечно. Тебе идёт… и теперь я могу называть тебя морковным корешком. — Парень хихикает, и я закатываю глаза. — Давай помогу с сумками.
Он хватает два самых больших чемодана, а я беру последний и следую за Уильямом к его машине.