А дом стоит себе спокойно (Вечный дом)
Шрифт:
Прежде чем ответить Холанду, он быстро просчитал, не может ли услышанное сейчас от него как-то повлиять на его планы. Пришел к заключению, что существенно это обстановку не меняет. Следователь подался к нему:
– Стивенс, я готов забыть прошлое. С этим покончено. Теперь мне все ясно. Но для меня возникла острая проблема: если я вот так, запросто, отзову свое обвинение, то можно смело считать, что с карьерой покончено. Если бы вы подсказали, как выпутаться из этой передряги, мы могли бы работать рука об руку.
Адвокат прилагал громадные усилия, чтобы внешне оставаться невозмутимым.
– Хорошо. Я скажу вам, каким образом мы можем урегулировать случай с Таннехиллом.
– Слушаю.
Стивенс
Выходил он от следователя с впечатлением, что сумел сделать ещё один крупный шаг вперед, но втемную.
Стивенс направился к Большому Дому. В течение нескольких минут он безуспешно нажимал кнопку звонка при двери. Понятное дело, он мог бы войти, воспользовавшись одним из ключей Мистры, но он предпочел пересечь террасу и выйти на лужайку позади Дома. На фоне голубого неба и искрившегося солнечными бликами океана тот проступал безликим пятном. Все вокруг было тихо и безмятежно, но он на минуту представил себе, сколько же сцен насилия, интриг и убийств, должно быть, развернулось в этом месте в течение прошедших веков. У этого сооружения было не меньше секретов, чем лет существования. Эти стены буквально сочились кровавой историей.
Подсобные помещения Большого Дома располагались от него на достаточно большом удалении за группой цветущих садиков и двумя рядами живой изгороди из кустарников. Перед довольно безобразными постройками специально посадили деревья, чтобы они не просматривались из Дома.
Он вышел на восточный склон холма. Перед ним вытянулась узкая аллея, а вдали среди деревьев виднелись зеленые крыши чьей-то фермы. Другие холмы волнами разбегались до самого горизонта. Стивенс прошел гребнем до того места, где дорога спускалась к краю скалы, т.е. вышел на ту самую дорогу, куда прошлый раз так лихо выскочила на машине Мистра.
Вернувшись к ближайшему из подсобных помещений, он оказался в точке, откуда открывался великолепный вид на весь ансамбль Большого Дома с его ближайшим окружением. Солнце на западе опустилось уже довольно низко, бескрайний океан умиротворенно поблескивал в его лучах. Адвокат совсем не собирался ломать висячие замки на дверях девяти построек, составлявших комплекс подсобных сооружений. Он был уверен, что не найдет там ничего, достойного внимания. Но в Большой Дом он все же вошел, причем через главный вход и исследовал все двенадцать его комнат. Восемь спален, большая библиотека, столовая, гостиная и очень просторная кухня. В каждой комнате имелась застекленная дверь, выводившая в патио - внутренний дворик. Он задержался в вестиблюде, пригляделся к его архитектуре. Заметил, что изначально были возведены три главные сводчатые арки, которые затем умело перестроили так, что теперь каждая секция приходилась на две комнаты.
Начинало темнеть, когда он стал спускаться с холма. Стивенс почувствовал себя несколько подавленно. Он все ещё не решил важную задачу установить личность индейца, единственного человека, оставшегося в живых из первой группы людей, населявших этот Дом.
Поужинав в городе, Стивенс вернулся к себе. Поставил машину в гараж и направился ко входу в бунгало. Неожиданно из соседней группы деревьев со свистом рассекая воздух, взвилось лассо и захлестнулось на его плечах. Затяжная петля наглухо прихватила руки, прижав их к телу, и он свалился на землю. Оглушенный при падении, адвокат не смог оказать ни малейшего сопротивления, когда его связывали,
18
– Ну что, Стивенс... Поднимайтесь и пройдите вперед...
Услышав свое имя, адвокат распрощался с робкой надеждой, что на него, возможно, напали ночные грабители. Он встал и тут же пошатнулся. Сильные руки подхватили его, сорвали куртку и рубашку. Полуобнаженного, его подтолкнули к дереву и прикрутили к стволу.
Через несколько секунд раздался свистящий звук, и он почувствовал, как плечи ожгло ударом кнута.
У него перехватило дыхание. Будто ножом вспороли спину. Второй удар ещё более усилил это жуткое впечатление, и он с ужасом подумал, как бы плетью не хлестнуло по лицу и глазам. Сжав зубы, он прижался головой к дереву. В висках стучало: "Они мне заплатят за это!"
Все то время, пока кнут безжалостно гулял по его телу, эта мысль внутренне мобилизовывала и поддерживала его. Постепенно утратилась острота боли от ударов, она как бы рассеялась в нем. Ноги стали слабеть, мозг обволакивала серая пелена. Когда пытка кончилась, в голове царил полный сумбур - ни одной ясной мысли. Но он все же расслышал, как кто-то грубо пролаял:
– Мы могли бы забить вас до смерти. Ограничились пока предупреждением. Если и впредь будете совать нос в наши дела, получите отметину на всю жизнь. Нарежем тонкими ремнями ваше прелестное личико. Ослепим.
Вероятно, сразу же после этих слов они исчезли. Вокруг установилась чуткая тишина. Силы возвращались крайне медленно, и он почувствовал, что может снова стоять на ногах лишь с первыми проблесками нарождавшейся на востоке зари. Он заметил, что веревка, опоясывавшая его, не была завязана узлами, а её конец был просто засунут за один из витков. Стивенс легко освободился он пут, но тут же, выдохнувшись, свалился мешком на газон. В конечном счете он все же кое-как доковылял до дому, где рухнул на софу в гостиной. Прожелав какое-то время, он с трудом поднялся, дотащился до комнаты и, разыскав смягчавшую боль мазь, покрыл ею кровоточившие рубцы. Адвокат медленно и осторожно оделся, заварил кофе. И только после этого почувствовал себя лучше. Но все утро и часть послеобеденного времени пришлось пролежать. Понемногу, однако, он взбодрился. Ему казалось очевидным, что группа и не подозревала, как много он знал о них. Иначе им было бы крайне трудно поверить, что после этого инцидента он может отойти от дела. Эти практически бессмертные среди прочих смертных люди из-за действий одного или нескольких членов своей группы, а также в силу возникшей угрозы атомной войны оказались раскрытыми. Не ведуя, что они являются предметом манипуляций таинственного индейца, они пытались теперь сплотиться. Если им удастся это сделать, то вскоре дымка забвения покроет все недавние события, а Эллисону Стивенсу уготована участь отойти в тень "как это уже случилось с Джоном Фордом и Уильямом Дженкинсом. И от него останется лишь фамилия - ещё одна!
– которую надо будет добавить к длинному списку мертвецов. Несколько лет, десятителей - всего миг в вечности. Однако у Стивенса, помимо его грандиозного плана - поставить открытие долголетия на службу всего человечества, - имелись и кое-какие личные мотивы не прекращать борьбу. И они были достаточно сильными, чтобы заставить его презреть грозившую опасность.
К полтретьему Стивенс почувствовал себя достаточно сносно, чтобы позволить себе начать двигаться. Он побрился, оделся, подкрепился обедом. Затем позвонил в Большой Дом.
Ему ответил женский голос:
– Говорит экономка. С кем желаете переговорить?
Голос принадлежал Хико Аине. Так, значит, члены группы вернулись.
Стивенс назвал себя и стал ожидать ответа. Тот последовал почти сразу же. Говорила все та же Хико.
– Мистер Таннехилл попросил меня передать вам, что все, о чем он собирался вам сказать, изложено в письме, направленном в офис.