А этот пусть живет
Шрифт:
Ф-фу... Отошло. Ну, все нормально. Придет же, однако, в голову такая чушь...
И снова раздался телефонный звонок.
– Костя? Я согласна. Приду, как договорились.
Ну вот, так и должно было быть.
8
Минское шоссе
Советник, увидев в проезжающем мимо, а потом притормозившем "Фольксвагене" Огонька, возрадовался было всей душой. У него, правда, сложились не слишком добрые отношения с телохранителем, поскольку тот являлся его прямым конкурентом в борьбе за влияние на Прохора. И тем не менее Окунь - не Канат. Он - балаковец,
Тем более странным выглядело его чрезвычайно агрессивное поведение, а иначе и не назовешь угрозу оружием. Тонированные стекла в "Мерседесе" были подняты, и Огонек не мог видеть, кто находится в салоне, но наверняка предполагал, хорошо зная машину Советника и ее номер, что он и сидит сейчас за рулем, а не какой-то там Чанг. Очень похоже, Огонек хочет задержать именно его, Окуня, который теперь получил удивительную возможность наблюдать со стороны за собственным захватом.
Но с чего это вдруг телохранитель Прохора так распетушился? Ответ нашелся быстро и был, по сути, единственным. Огонек по каким-то своим делам ездил в Арканово и встретил там Куцего, который и разболтал - в нарушение приказа бригадира, - что Финк взят Гангутом, о чем поставлен в известность Советник. Это понятно. Не совсем ясно только, рассказал ли Куцый о побеге кассира. Ведь он об этом как бы не знает! Ни Гангут, ни Окунь об исчезновении Финка ему не говорили.
Итак, Огонек подозревает, что кассир либо общак в руках Советника или тот знает об их местонахождении, но скрывает это. Что-то в таком роде телохранитель должен предполагать, иначе бы он не решился так нагло атаковать машину Окуня.
Ситуация на дороге между тем уже была близка к развязке. Поначалу казалось, что "Мерседес" легко уйдет от мини-вэна, но тут обе машины фактически воткнулись в ехавшие впереди автомобили, обойти их Чангу не имелось никакой возможности, и он оказался, как говорят спортивные комментаторы, "в коробочке".
Теперь "Фольксваген" и "Мерседес" вновь ехали бок о бок. Огонек продолжал размахивать пистолетом и кричать что-то, по-видимому, чрезвычайно грозное, но заглушаемое шумом моторов. Чанг внешне никак не реагировал на это и катил с прежней скоростью, почти вплотную к передней машине.
Канат, понаблюдав какое-то время за развитием ситуации, обвел взглядом Советника и Гангута:
– Если кто дернется или просто хлебало не по делу раззявит...
– И он щелкнул предохранителем "макарова".
– Что делать-то будем, бригадир?
– спросил его Тум, который неотрывно следил за маневрами мини-вэна и "Мерседеса" и злобно комментировал происходящее.
– Ведь этот козел того и гляди Чанга угробит!
– Помьочь ньядо Чьянгу, - поддержал водителя Ян.
– Подождем немного, - осторожно возразил Канат, пока плохо представляя, что за люди сидят в "Фольксвагене" и чего они конкретно хотят. И тут ему пришло в голову спросить об
– Да, известно, - с подчеркнутым злорадством ответил тот.
– Это люди Прохора, специалисты по ликвидациям.
– Ну-ка, бортани его, Топор!
– крикнул своему водиле Огонек, раздраженный упрямством "Окуня", совершенно не собиравшегося останавливаться, несмотря на все угрозы телохранителя.
Шофер взглянул на спидометр и покачал головой:
– Больше ста двадцати... Сами в кювете окажемся... На хрена нам вообще нужен этот "мерин"?
– Спросить хочу кое о чем его хозяина... Ну, хотя бы пугани его!
Топор осторожно крутанул руль вправо, и обе машины почти соприкоснулись друг с другом, что, однако, не произвело видимого впечатления на водителя "Мерседеса" - тот даже не притормозил.
– Вот гондон штопаный! И за собственную дорогую тачку, блин, не боится! Нарезал, падло, капусты немерено - не зря столько лет Прохора окучивал! Шину, что ли ему, фофану, прострелить?
– Огонек повернулся к одному из своих боевиков: - Кила! Дай мне пушку с глушаком!
– Зачем? Хлопок на дороге - обычное дело, - лениво возразил мордатый боец с бесцветными стеклянными глазами.
– Тебя забыл спросить! Дай ствол с глушаком, говорю!
Кила более спорить не стал - навернул глушитель на свой пистолет и подобрался к бригадиру. Отдав ему оружие, он слегка высунулся из окна, вероятно, чтобы получше рассмотреть преследуемую машину, но вместо этого получил пулю в лоб. Та вылетела из салона "Мерседеса", пробив изнутри его стекло.
Огонек недолго любовался на распростертое тело Килы и принялся бешено садить по серебристой иномарке сразу из двух стволов, уже не заботясь о какой-либо маскировке и о сохранности жизни "Окуня".
Напрасно Огонек считал, что Советнику не жалко собственной машины когда началась перестрелка, он подумал о своем "Мерседесе" в первую очередь. В салоне иномарки находились, в частности, две гранаты, которые в результате такой передряги могли и взорваться, особенно если иномарка загорится или выскочит чека.
Нечто подобное и произошло. Чанг, видимо, из-за попадания в него пули потерял управление автомобилем, и тот скатился в кювет, после чего возник пожар, сопровождаемый взрывом.
Топор показал себя не слишком расторопным водителем. Он поздно нажал на тормоза и попытался, вывернув влево руль, объехать заваливающийся на правый бок "Мерседес", но джип попал под удар мчащейся по крайней полосе "скорой помощи" и сам оказался на боку.
Когда Окунь пришел в себя, то увидел лицо Гангута, который лежал с ним нос к носу, вылупив на него же зенки. Крови на физиономии бригадира он почти не увидел и рассчитывал, что тот жив и относительно здоров. Советник полагал, что и сам он находится в таком же состоянии, поскольку, пошевелив членами, не почувствовал очень уж острой боли.