А где же про любовь?
Шрифт:
– Здравствуйте, Дарья Владимировна.
– Здравствуйте, Виктор,- прошептала одними губами, вжав затылок в подголовник.
Одно колено болело зверски, кровь стекала тонкой струйкой в сапог, несмотря на носовой платок, который уже промок насквозь; второе было чуть лучше и кровило меньше.
Дима уже доставал из аптечки бинты и перетягивал раны, поглядывая на неё сочувствующим взглядом и молчал.
– В платную травму,- произнёс угрюмо, устраиваясь на заднем сиденье.
Даша уже немного притерпелась к боли,
– До свадьбы заживёт. Но с коленями надо осторожно, девушка,- пожилой врач уже отвернулся от неё и мыл руки.
Медсестра заполняла карту и задавала Даше вопросы. Невозмутимый Никитин отошёл в сторону и беседовал с доктором. Дарья, бледная и несчастная, не прислушиваясь особо, о чём они говорили, сидела на кушетке и с тоской смотрела на свои упакованные в бинты колени, на одно наложили швы. Юбка в крови, новые дорогие колготки в хлам, губы покусаны, тушь наверняка поплыла, потому что слёзы потекли самопроизвольно.
Она бросила взгляд на Никитина, по лицу которого невозможно было что-либо прочитать. Серое дорогое пальто висело на вешалке, всё в пятнах крови. Дмитрий Михайлович, в офисном костюме стоял, сунув руки в карманы брюк, и ожидая рецептов, выписываемых сестричкой под диктовку доктора и изредка оборачиваясь на виновницу происшествия.
Наверно недоволен, что его отвлекли от дел. Даша прикрыла глаза, пытаясь защититься от боли.
– Завтра на перевязку,- услышала она голос медсестры.
Уже знакомые мужские руки завернули её в шубку, как в кокон, подхватили под колени и вынесли из пахнущего лекарствами кабинета.
– Пальто моё забери,- сказал он ожидающему их в коридоре Виктору.
Машина стояла далеко, а он шёл в одном пиджаке и с непокрытой головой по зимнему холоду, крепко прижимая Дашу к себе.
– Оденься, простынешь,- стало неловко от того, что с ней возятся, как с ребёнком.
– Нормально всё,- успокоил, радуясь ощущению тяжести её тела в собственных руках. Или это: своя ноша не тянет?
– Ключи?- потребовал Никитин, когда они подъехали к её дому.
Даша достала из сумочки ключи и молча протянула назад.
Уже оказавшись в своей квартире на собственном диване, Дарья немного пришла в себя. Острая боль притупилась под действием анальгетика, оставив тяжесть в голове и усталость.
Никитин перебирал вещи в шкафу:
– Тебе надо переодеться.
– Не надо, я сама. Спасибо.
Он замер.
– Какого лешего ты припёрлась на стройку?
– Меня вызвали.
– Что у тебя с Гараниным?
– Производственные отношения.
– Какие?
– Ты слышал. Спасибо, что помог. Дальше я сама управлюсь.
– У тебя производственная травма на моём объекте.
– Не оформляй, как производственную травму. Проблем со мной
Никитин встал напротив, буравя взглядом, как будто злился на неё, и Даше стало обидно: производственная травма на его объекте - вот что его беспокоит.
– Идите, Дмитрий Михайлович. Мне надо переодеться,- она опустила голову, поэтому не видела, как изменилось его лицо, и потемнели глаза, слышала только, как с грохотом захлопнулась входная железная дверь.
***
– Что-то ты, дружище смурной сегодня,- Фёдор перевёл взгляд от девицы у шеста на Никитина.- Ничего тебя не радует. Вон у Василия девочка новая появилась,- он кивнул на подиум. В приглушённом свете закрытого мужского клуба и перед взорами мужчин появилась следующая танцовщица.
– Когда Богданов придёт? Я жду ещё полчаса и ухожу,- Никитин был явно не в духе.
Фёдор достал мобильник и направился в тишину холла, оставив безразличного к прелестям блондинки друга за столиком, вскоре вернулся и увлёк Никитина на выход.
– Поехали к тебе. Богданов уже не появится - у него какой-то форс-мажор дома.
– Зачем?
– Пить будем, Димыч. Пить. И ты мне расскажешь, отчего ты такой загруженный сегодня.
Устроившись с комфортом у журнального столика, в приглушённом свете хорошо знакомой гостиной друга, Фёдор продолжил допрос:
– Рассказывай.... Дай угадаю.... Ника...,- главное - вытащить из Димыча первое слово, а дальше он и сам всё домыслит.
Никитин хмыкнул и, одарив гостя ироничной ухмылкой, разлил по бокалам коньяк.
– Нет?- Фёдор сник, не получив ответ, но сделал ещё один заход:
– Баба...
– Тебе это зачем?
– Та самая, которая не дала тебе окочуриться на крыльце?
– неприятный прищур и молчание друга мало что прояснили. Следовало быть понапористей.- Чем она так тебя зацепила? Тем, что сразу не дала? Старик, ты ли это? Сначала надо завалить и трахнуть, а потом только интересоваться: согласна или нет. А ты сделал всё наоборот? Ну ты и лох!
– Заткнись.
***
Появившись на следующий день в Дашиной квартире и оценив с порога потрясённый взгляд хозяйки, окинувший его с ног до головы и сообщивший вполне определённо: его не ждали, Дмитрий Михайлович, тем не менее, изобразил на лице самую невинную из своих улыбок.
– Привет,- на ласковый приём незваный гость и не рассчитывал, никакого особого плана, чтобы склонить её к послушанию, он тоже не имел и решил действовать по обстоятельствам,-собирайся, поехали на перевязку.
Стоя в дверях гостиной Никитин имел возможность рассмотреть Дарью повнимательней: тёмно-синее домашнее платье; пятна крови, проступившие через бинты; взметнувшиеся вверх брови, округлившиеся удивлённые глаза на бледном лице и короткие непослушные волосы, торчащие в разные стороны.