А как ты играешь в любовь, чемпион?

Июнь в Нью-Йорке стоял особенно жаркий. Небо над Манхэттеном, сердцем города, было ослепительно голубым, когда Гледис Грант вышла из такси, на котором она приехала из Бруклина, где жила. Гледис бросалась в глаза даже в Манхэттене, где было полным-полно хорошеньких женщин. Ее роскошные, до плеч, волосы, приобретавшие в солнечных лучах рыжеватый оттенок, и длинные, стройные ноги сразу привлекали к себе внимание.

В этот летний вечер на ней был костюм: узкая юбка в черно-белую полоску и широкий, длинный, до бедер,

жакет с подложенными плечами, под которым виднелась белая мягкая шелковая блузка с воротником-стойкой. Белые лайковые перчатки и белая сумочка из козьей кожи дополняли ее туалет.

Гледис Грант можно было бы принять за фотомодель или актрису благодаря выразительным серо-зеленым глазам. Но у нее была другая профессия. Она работала редактором элегантного журнала для богатых «Таун и кантри».

В этом журнале можно было восхищаться домами богачей, иногда даже интерьером их жилищ. Здесь можно было увидеть фотографии различных благотворительных балов, узнать, кто и с кем посетил парадные премьеры и что на ком было надето.

Здесь можно было прочесть и о том, кто какие суммы пожертвовал на благотворительные цели и кто добился профессионального успеха или общественного признания.

Гледис любила свою работу. Она только что вернулась из короткой поездки в Италию. Вместе с ведущим фотографом журнала «Таун и кантри» Чарльзом Карлендом посетила старый дворец в Монте-Альбано, где хранилась самая прекрасная и обширная коллекция итальянской керамики, которую когда-либо приходилось видеть Гледис.

Репортаж был готов, и она хотела его сдать. Было двадцать минут восьмого, когда Гледис вышла из лифта на сороковом этаже элегантного высотного дома на Седьмой авеню в Манхэттене.

В это время в редакции журнала находилось лишь несколько сотрудников. Гледис кивнула музыкальному критику, которого она встретила в холле, помахала рукой секретарше, дежурившей в комнате с телексами, прежде чем добралась до своего бюро. Взгляд Гледис тотчас же упал на конверт, который кто-то прикрепил скотчем к ее настольной лампе. «Гледис» было написано на нем энергичным почерком ее шефа. Рональд Реюс, издатель «Таун и кантри», хвалил и ругал, как правило, в письменной форме.

Ему было почти семьдесят, за плечами жизнь, полная успехов, и все же он был, скорее, застенчивым. Не любил открыто отдавать свои распоряжения, а уже тем более высказывать кому-либо в лицо свое неудовольствие.

Гледис взяла конвертик и вскрыла его. Она нашла в нем билет первого класса на самолет в Финикс, штат Аризона, и короткую записку. Пробежав глазами строчки, бросила листок.

Проклятье! Этого не должно произойти. Она ни в коем случае не хотела лететь в Финикс. Надо сейчас же убедить старика выбросить эту идею из головы. Гледис достала из сумочки пудреницу и проверила свой макияж.

Ее зеленые глаза воинственно сверкали, полные губы, придававшие ее овальному лицу особенно чувственный характер, были накрашены безукоризненно. Она могла показаться где угодно, констатировала с удовольствием Гледис и закрыла пудреницу.

Женщина решительно

простучала высокими каблучками своих белых лодочек через полутемный холл в бюро издателя, очень надеясь застать его.

В приемной уже никого не было, но когда женщина постучала в дверь кабинета шефа, то ей ответили. Гледис глубоко вздохнула и вошла. Рональда Реюса из-за небольшого роста почти не было видно за огромным письменным столом красного дерева, заваленным рукописями и журналами.

— Гледис, как приятно снова вас видеть, — сказал приветливо старый господин и поднялся, чтобы встретить ее с распростертыми объятиями. — Как вам понравилась Италия?

— Фантастика, — ответила Гледис и пожала руку шефа. — Я только что вернулась.

— Я знаю, — кивнул мистер Реюс и провел Гледис к уютному уголку с креслами. Он сел напротив женщины и продолжал: — Я знаю также, что вы не хотите лететь в Финикс. Вам не нравится вся эта серия. Но в этот раз я вынужден вас очень просить. Это важно для журнала. У нас немного уменьшилось число читателей. Этим интервью мы вернем утраченные позиции.

Гледис спрашивала себя, знает ли старая лиса, что он этими словами буквально лишил ее всех возможностей возражать ему, или он просто пытался открыть свои карты.

Коньком Рональда Реюса было приглашать знаменитых людей в какой-нибудь особенно элегантный дом. Там они были гостями журнала «Таун и кантри», у них брали интервью, а целая команда фотографов в это время делала снимки дома, сада, окружающего ландшафта, а также самого знаменитого гостя.

По поручению журнала Гледис уже два раза была хозяйкой таких раутов. В замке в Мексике брала интервью у миссис Маркос, жены бывшего президента Филиппин, а кроме того, в дикой романтической долине Роки-Маунтин-Хаус, где провела пару дней в роскошной хижине с чемпионом мира по бодибилдингу.

Оба раза Гледис скучала до смерти и возненавидела эту роль. Она сказала мистеру Рею-су, что никогда больше не хотела бы ее исполнять, но старый господин лишь улыбнулся и спустя некоторое время прислал ей записочку с похвалой и двумя билетами в свою ложу в «Метрополитен-Опера».

Гледис приняла с благодарностью приглашение в оперу и надеялась, что шеф отнесется с уважением к ее желаниям и не заставит ее в дальнейшем брать интервью у знаменитостей. Но она ошиблась.

— Я абсолютно ничего не понимаю в баскетболе, — пыталась спастись она от этого поручения. — Я никогда даже не слышала об этом Фрэнки О'Берри. Я даже не знаю, за какой клуб он играет.

— Он играет за «Орландо магикс», — тотчас же просветил мистер Реюс. — Последний же год — за «Лос-Анджелес клипперс».

— Я ничего не знаю ни о первой, ни о второй команде, — призналась женщина и вздохнула, хорошо понимая, что это ей не поможет.

— Это не имеет значения, — быстро возразил ей шеф. — Вам же не придется писать спортивный репортаж. Важно, чтобы вы были с ним на фотографиях. Вместе вы будете выглядеть фантастически.

— Почему бы вам не использовать для этого фотомодель, — предложила она.