А ларчик просто открывался
Шрифт:
— Ну вот и статья. Хранение краденого как минимум тебе уже обеспечено.
— Я ничего о ней не знал, не знаю и знать не хочу. Это не моя икона.
— Ты теперь расскажешь! Не пытайся накормить меня сказками — все равно не получится.
В этот момент раздался звонок в дверь. В комнате воцарилась тишина.
— Один звук — и ты покойник, —
— Никак нет. У подъезда Андрюха с Виктором. Остальные здесь.
— Отлично! Возьмите его, только аккуратно.
Через две минуты в комнате появился Цыплаков с разбитой губой и в сопровождении трех милиционеров.
— Ну вот и второй! На ловца, как говорится, и зверь. Что ж это вы ему карточку так поуродовали? Я же просил аккуратно, — Сашка просто сиял от удовольствия.
— Аккуратно не получилось, — ответил Валера, передавая Сашке изъятый у Цыплакова пистолет, — оказал сопротивление при задержании.
— Тимур, что здесь у тебя творится? — возмущенно воскликнул Цыплаков, обращаясь к Магомедову.
Тот лишь угрюмо смотрел на него из-под бровей.
— Ваша вещичка? — спросил Сашка, показывая Цыплакову икону.
— Ах ты, сволочь черномазая! — накинулся тот на Магомедова. — Я же тебе русским языком, собачий ты сын, сказал избавиться от нее. Денег тебе мало? Урод недовинченный! Сам на нары пойдешь и меня за собой потянул!..
— Ну, в общем, все ясно! — сказал Сашка. — Ребята, вяжите этих голубчиков, и ко мне. На месте разберемся.
В этот момент Магомедов быстро сунул руку под кресло и кинулся на меня.
— Курва крашеная! Сдохни, гнида!
Я не ожидала нападения, но в последний момент слегка отвела его правую руку с ножом своей левой, а правую резко выбросила вперед, целясь низом ладони в подбородок.
Он грохнулся на спину и тут же исчез под грудой ментов, а я стала медленно оседать
Последнее, что я увидела, было перекошенное от испуга лицо кинувшегося ко мне Сашки.
Перед самыми глазами маячило какое-то непонятное мутное бордовое пятно. Из последних усилий сфокусировав зрение, я поняла, что пятном был огромный букет черных роз, моих любимых…
— С добрым утром, — из-за роз показался Сашка в больничном халате поверх формы.
— Ну здравствуй, Мэри Поппинс.
— Как самочувствие?
— Могло бы быть и лучше, хотя, с другой стороны, радует, что я еще не в морге.
— Все не так плохо! Тебя вылечат. Ни один из жизненно важных органов не задет. Извини, что не смог это предотвратить.
— Ерунда. И не такое еще было. Лучше скажи, чем все закончилось?
— Пока ничем, суда ведь еще не было. Ты была без сознания всего лишь пару суток. Но эти двое раскололись. Так что мы сможем предъявить им не только кражу иконы и убийство охранника, но еще и ограбление банка. А с учетом попытки покушения на твою драгоценную жизнь сядут они на больше, чем весят.
— Бальзам на мои раны, — я почувствовала, что уже устала даже от этого непродолжительного разговора так, словно разгружала вагоны.
— Кстати, буквально пять минут назад ушел твой клиент.
— Белов?
— Да. Просил передать тебе наилучшие пожелания. Он торчал здесь все время, пока не выяснилось, что ты вне опасности.
— Икону-то он получил?
— Пока нет. Это вещественное доказательство. Но сказал, что с владельцем коллекции все уладил. Ладно, Танечка, отдыхай. Только на минутку к тебе меня пустили. Набирайся сил… Между прочим, помнишь, что должна мне сеанс любви на моем столе?
— Похабник!
— Я люблю тебя, Танечка!
Он склонился надо мной и нежно поцеловал.