562. Maxwell Bodenheim (1893–1954). A Poet to his Love [252]
Серебряная церковь в чаше леса —Моя любовь к тебе. Кругом деревья,Украденные от тебя словаИ колокол, твоя последняя улыбка.Дарованная мне, — повешен наверху.Тот колокол звонит, когда ты входишь в лес.Когда ты станешь около него.Но звон его ненужный замолкает,Когда ты начинаешь говорить.
252
Maxwell Bodenheim, Мита and Myself (1918).
28 ноября [1924 г.]
563. Abbie Huston Evans. A Niche from the Blast. Dell Concert. [253]
Здесь,
где в одном пятне освещенаповерхность темная земного шара,когда спускается на землю ночьи яркая звезда на запад тонет,тускнеют краски и темнеет небоогромное, в то время как землянеторопливо крутится, и небесаворотятся, как колесо, — впервыекак будто, вижу я сегодня ночью,что небосвод, действительно, повсюдувокруг нас, и что сами мы летимв пространство, хоть о том и забываем.Везде вокруг — стремленье, шторм и крикивсего оркестра вместе; человексвой голос собственный так страстно ищет;день шелуху свою роняет; птицаночная, вспугнутая, встрепенется,в борьбе царапаясь сквозь бурю звуков.И в нише освещенной среди тьмы,как в найденном убежище минутном,средь солнц несущихся, окруженытолпою сил неведомых и княжеств,здесь тысячи обретших вдруг свободу,почувствовавших близость с этим светом.
253
Abbie Huston Evans, Fuel of Crystal (1961); Vezey gave the poem the draft title «Ниша (Убежище) от взрыва, — Концерт».
1960-е гг.
564. Edna St. Vincent Millay (1892–1950). То the Not Impossible Him [254]
Как знать, не съездивши самойв Каир или Китай,во всем ли так прекрасен мойблагословенный край?Быть может, вот из этих травцветок и мне возрос,но как же знать, не повидави карфагенских роз?Моя любовь верна, тверда,она не помрачится,пока я здесь, — но что когдауехать мне случится?
254
Edna St. Vincent Millay, A Few Figs from Thistles (1921).
14 января 1930 г.
565. Edna St. Vincent Millay (1892–1950). Tavern [255]
Я домик-таверну откроюна горном далеком пути,где все б сероглазые людимогли себе отдых найти.Там было бы много тарелоки кружек, затем чтобы гретьозябших людей сероглазых,идущих по этой горе.И сладко бы путники спали,им снился б дороги конец,а я бы вставала и в полночь,подкладывать в печку дровец.Смешно ведь? Но все, что мне в жизнихорошего было дано,мне дали два серые глаза —когда-то давно.
255
Edna St. Vincent Millay, Renascense and Other Poems (1917)
14 января [1930 г.]
566. Edna St. Vincent Millay (1892–1950). Love is not all: it is not meat nor drink [256]
Любовь — не все: не хлеб и не вода,не даст тебе ни сна, ни в бурю — крова,ни снасть, волной несомую, когдавсплываешь, тонешь и всплываешь снова.Любовь, как воздух, грудь не оживит,кровь не очистит и не вправит кости,— но много есть людей, что без любвивот в этот самый час лишь смерти просят.Возможно, что и я в тяжелый год,страдая и моля об избавленьи,когда нужда без проблеска гнетет,твою любовь сменяю на спасеньеиль память о тебе — на хлеб и свет,быть может — да.Я думаю, что нет.
256
Edna St. Vincent Millay, A Fatal Interview (1931). Variants in the manuscript: in the eleventh line «или в нужде и мраке, что гнетет», and «в нужде без проблеска, в бессильи от забот»; in the twelfth line «твою любовь продам за облегченье»; in the thirteenth line «иль память о тебе — за хлеб и свет».
Туман приходитна маленьких кошачьих ножках.Сидит на корточках,молчит и смотритна гавань и на городи двигается дальше.
16 ноября [1920-е гг.]
568. R.L. Stevenson (1850–1894). I will make you brooches and toys for your delight [258]
257
Carl Sandburg, Chicago Poems (1916).
258
R.L. Stevenson, Songs of Travel.
Я сделаю игрушки для радости твоейИз птичьих песен утром, из солнечных лучей.Дворец для нас с тобою я дивный вознесуИз синих дней на море, зеленых дней в лесу.Себе устрою угол и для тебя покой,Где яркий куст желтеет за вьющейся рекой;Ты будешь там одежды и руки мыть своиДождем поутру свежим и каплей рос в ночи.И будет самой лучшей песней, какой не знал никто,Милее всех мелодий нам будет только то,Что мы одни видали и помним до сих порШирокую дорогу и вспыхнувший костер.
16 ноября [1920-е гг.]
569. William Wordsworth (1770–1850).Ode. Intimations of Immortality (V) [259]
Рожденье наше — это сон, забвенье,душа, что с нами поднялась, звездавсей жизни, встала в отдаленьи,издалека пришла сюда;но мы, не все забыв в мгновенье,не в совершенном обнаженьи,а славы облака влача, идемот Бога, где наш дом.Ведь в детстве небо окружает нас:стена тюрьмы уж мрак бросает свойна отрока, но тот все ж видит свет,откуда свет такой, он в счастьи сознает.Идущий от востока вдаль юнец,еще природы жрец,идет в сопровожденьипрекрасного виденья,и только взрослый видит, как оноумрет, в обычный день обращено.(end of IX)Вот отчего и спокойную погодухоть и далеко от краев земли,бессмертные душа увидит Воды,которые сюда нас принеслии возвратиться мы туда б могли —и увидать резвящихся детейи услыхать могучий гул морей!
259
William Wordsworth, «Ode. Intimations of Immortality from Recollections of Early Childhood» (1897), part V and part of part IX.
22 апреля [1929 гг.]
French into Russian
570. Paul Verlaine (1844–1896). La ciel est, par-dessus la toit [260]
Небо над крышейтак сине, спокойно.Ветка над крышейкачается стройно.Птица на веткепесню поет.Колокол в небенежно зовет.Боже мой! Жизньтак проста и светла…Мирные звукилетят из села…Что же ты сделал,что плачешь над ней?Что же ты сделалс жизнью своей?
260
Published in the journal Kharbinskie kommercheskie uchilishcha Kit. Vost. zhel. dor., no. 9, 1969, p. 31, with a misprint in the poet's surname.
Into her hollow tree, holding a nut,scampers the squirrel. Swallows find their nest.A tiny ant, crossing his well-worn rut,hurries along the trunk to home and rest.But I–I linger aimlessly along,lie down and dream. The grass is warm and tall.To say there's nowhere I can go is wrong,but why I have to go — I don't recall.
261
With the notation «из сборника Время разлук (Нью-Йорк. 1971)».