А мы любили
Шрифт:
Джамиля села на диван, упёрлась локтями в колени и сцепила пальцы в замок. Она боялась сделать следующий шаг, потому как он значил тот самый шаг навстречу ему. А ведь она сама прогнала его несколько дней назад и попросила больше не появляться. Но эгоизм уже разрушил ее жизнь и семью, поэтому задвинув гордостью и ревность в темный уголок души, Джамиля опустила правую руку на мягкую обивку и нащупала телефон. Его номер нашла быстро и еще пару секунд придумывала, что скажет. А когда услышала в динамике его хриплое: “Алло” растерялась.
– Даниал, здравствуй.
– Привет, - даже на расстоянии она почувствовала его улыбку.
– У тебя все хорошо?
– Да…да, все нормально, - подушечками пальцев женщина сильно сжала переносицу.
– Камелия с Селин приезжали. Мы разбирали вещи Закира и я кое-что отложила для тебя. Мы можем пересечься, я бы тебе передала?
– Можно я приеду?
– ответил вопросом на вопрос, и она замолчала, борясь с желанием сказать ему “да”.
Глава 25. Родители
И все-таки разрешила. Не смогла отказать, язык к небу прилип, а ком в горле ходил туда-сюда, раздирая стенки. Слушая его голос, она прикрыла глаза, пытаясь утихомирить бурю внутри.
“Все хорошо, - твердила она себе.
– Мы просто должны научиться находиться рядом и не срываться. Ради дочки и внучки”.
Эта мантра, аффирмация, или самовнушение вроде бы даже сработало. Перед его приходом она разложила все, что он мог забрать в комнате, и занялась привычными делами. Надо было цветы полить, приготовить что-нибудь легкое на обед, полы помыть хотя бы.
Когда в дверь позвонили, вновь обойдя домофон, она поняла, что это Даниал. Складывалось впечатление, будто он владел ключами от всех дверей. Джамиля уже не злилась на него, и ей даже стало казаться, что начала отпускать.
– Привет, - сказал Даник сразу, как только Джама открыла.
– Привет, - кивнула.
– Проходи.
– Это тебе, - мужчина протянул ей букет нежно-розовых гортензий.
– Ты помнишь?
– приняла с благодарность и едва уловив их аромат вспомнила, как любила покупать их летом. По ее задумке в гостиной всегда должны были стоять свежие цветы, будь то тюльпаны, розы, пионы, ромашки. В квартире она перестала это делать.
– Конечно. Весь дом пах ими в июне.
Она ничего не ответила, положила их на консоль и жестом велела бывшему мужу следовать за ней. Войдя в спальню, Даниал увидел на кровати две красно-белые футболки “Арсенала” разных размеров. Они с Заком болели за этот клуб, были однажды на их матче и сорвали голоса на трибуне.
– Я подумала, ты захочешь забрать эти вещи, - вполголоса произнесла Джамиля, обняв себя за плечи.
– Вот еще фотография.
Она взяла с туалетного столика рамку, в которую был вложен снимок отца и сына, сделанный Джамой на фоне домашнего стадиона. клуба - “Эмирейтс”. Тогда в Лондоне моросил дождик, но этим двоим все было нипочем. Закиру было шестнадцать и он смотрел на отца, как на идола. Когда Джамиля передавала фото Даниалу, их пальцы соприкоснулись и они на автомате подняли глаза и посмотрели друг на друга секунду, другую,
– Я помню этот день, - улыбнулся Даниал.
– Мы чуть не опоздали на матч, а ты заставила нас фотографироваться.
– А Зак потом сказал, что это лучший день в его жизни, - со светлой грустью ответила Джамиля.
– Есть что-то еще?
– Был ноутбук, который мы привезли из его квартиры. Я открыла его и тут же закрыла - не смогла пойти дальше. Кама забрала, сказала посмотрит, что есть.
– Это хорошо, что ты решила разобрать его вещи, - похвалил Даниал, встав рядом с ней. Так хотелось обнять ее, но ведь он обещал держать себя в руках.
– Это не я решила. Это он меня попросил.
– В каком смысле?
– густые темные брови сошлись у переносицы.
– Закирка приснился мне. Попросил раздать его вещи и что-то оставить себе. Когда я увидела эту форму и фотографию, подумала про тебя. Если хочешь, можешь посмотреть медали за чемпионаты по шахматам. Вы же любили вместе играть.
– А наша старая шахматная доска не осталась случайно?
– с надеждой поинтересовался Даниал.
– Ах да, - всплеснула руками Джамиля.
– Точно. Прости, я забыла. Сейчас.
Дверь на лоджию была открыта и Джама, убрав занавеску в сторону, вышла туда, а вернулась с черно-белой доской. Смахнув ладонью невидимую пыль, она передала ее Даниалу.
– Спасибо, Джама.
Он замолчал и какое-то время сидел на кровати, разглядывая вещи Закира. А Джамиля стояла у окна и смотрела на Даниала. Его кисти с длинными пальцами, седина на висках, скулы, едва заметные морщины на лбу были знакомы до каждой черточки. Целая жизнь прошла с ним, а теперь пройдет без него. Стало на секунду страшно от этой мысли.
– А что он еще сказал?
– Даник поднял на нее глаза.
– Он считает, что мне надо вернуться на работу, - погладила себя по предплечьям Джамиля.
– Ты разве не работаешь?
– Да, - коротко посмеялась она.
– Но он хочет, чтобы я больше ею занималась. Наверное, думает, что я дурью маюсь от безделья.
– Нет, просто он помнит, как ты любила свое дело.
Их взгляды вновь встретились. Даниал слишком хорошо ее знал. Телевидение всегда было ее страстью, она горела им, а потом внезапно охладела. Впрочем, так было со всем, что ее окружало.
– Не знаю, - вздохнула Джамиля.
– Может, в новом сезоне кому-то понадобится редактор. Поживем-увидим. Не хочу ничего загадывать. Уже поняла, что правильно говорят: “Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах”.
Даниал хмыкнул про себя. Да, он в последнее время часто думал о том, как бы сложилась жизнь если бы…
Если бы он не отправил единственного сына за границу.
Если бы тот не пошел на тот роковой концерт.
Если бы ничего этого не было: ни его смерти, ни горя, ни депрессии Джамили, ни его гнусной измены. Ни самой Рианы, которую он в гробу видал. Но история не имеет сослагательного наклонения. И ничего уже не исправить. Надо просто жить дальше.