А мы любили

Султан Лия

– Страшная ты женщина.

– Не надо было меня злить. Вот и все. Но, - подняла она указательный палец вверх.
– Я еще и травок всяких набрала для “своего”. Добавляешь в еду как специи, зато потом заряд у мужика такой, что может хоть два раза. И привыкает к тебе, потому что только с тобой у него такой запал.

– И не боишься, что сдохнет на тебе от передоза?
– зловещая ухмылка темной тенью скользнула по лицу Рианы.

– Так я же не дура, чтобы устраивать ему передоз. Зато потом он знаешь какой шелковый. Машину мне купил. Квартирку. Два раза в год отправляет меня за границу и ни в чем не отказывает.

Риана

уже вовсю жевала нижнюю губу - еще одна дурацкая привычка, появившаяся у нее после больницы. Или все началось еще там?

– И сколько стоит услуга?
– посмотрев на Лалу, спросила она.

– Ой, да копейки с твоим-то доходом. Ехать правда к черту на кулички.

– К черту говоришь?

Ну к чёрту, так к чёрту, решила Риана. Ей ведь не впервой спускаться в ад. А на войне все средства хороши.

Глава 24. Это всё, что останется после меня?

– А вот и мы!
– протянула Камелия, перешагнув порог маминой квартиры и торжественно вручив ей Селин.

– Зека! Зека!
– радостно воскликнула она, хлопая по щекам бабушки. Она еще не могла выговорить слово “ажека”, то есть бабуля, и поэтому у нее получалось “зека”. Джамиля расцеловала внучку, крепко прижала к себе и стиснула в объятиях.

– Жаным сол! (Душа моя)Булочка моя сладенькая!

Джама потянула носом, уловив этот умопомрачительный детский запах, от которого млела и теряла голову. Вот также она не могла надышаться на своих детей, когда они были маленькими. Наверное, поэтому они и выросли такими залюбленными, только совершенно разными по характеру. У Камелии он был немного жесткий, а у Закира - мягкий. Он и остался в памяти одноклассников, учителей и друзей веселым, добрым, отзывчивым и бесхитростным.

Высыпав яркие игрушки на ковер, Джама села рядом с внучкой и увлеченно стала показывать ей ксилофон и как им играть. Маленькая Селин взяла палочку с круглым красным наконечником и принялась остервенело стучать по инструменту, выдавая резкие звуки.

– Твоя копия растет, - подняв глаза на дочь, заметила Джамиля. – С характером.

– Я старалась, - усмехнулась Кама.
– А я смотрю, ты подготовилась, - кивнула девушка на четыре коробки у стены.

– Да, решила заранее все вынести. Как Селин уснет, положим ее в моей комнате, а Закиркины вещи переберем здесь. Ух ты! Гляди, какой самолетик! Давай включим и посмотрим, как летает.

Джамиля повертела в руках красный пластмассовый самолет с белым зайцем на борту, нащупала маленькую кнопку и нажала его. Тут же заиграла приятная музыка, а Селин обрадовалась и захлопала в ладоши.

– Зай! Зай!
– кричала она.

– Да, моя умница, это зая, - умилялась бабушка.
– Я же говорю, она в тебя Кама. Ты в полтора года уже вовсю болтала. А вот Закирка долго молчал.

– Я помню даже тот день, когда он сказал первое предложение, - с грустью ответил дочь.
– Мы сидели с ажекой и начались новости. Он увидел тебя, спрыгнул с дивана, показал на тебя пальцем и сказал: “Вытащи маму из телевизора”.

Камелия тягостно вздохнула. Вот и нет на этом свете папиной мамы, с которой они были близки больше, чем с матерью Джамили. И младшего брата тоже нет. А жизнь, оказывается, продолжается, дети рождаются, снова и снова

сменяются времена года. Через час, строго по режиму, Селин уснула. Обложив ее подушками, чтоб не упала, и укрыв легким одеяльцем, Джамиля с Камелией вернулись в зал и приступили к работе.

– Какая у нас задача?
– спросил Кама, открывая первую коробку.

– Перебрать вещи, посмотреть, что можно отдать, а что оставить. Он сказал, что я пойму…

– Кто сказал?
– нахмурилась девушка.

– Закир, - ровно промолвила она.
– Я видела его во сне и он попросил раздать вещи.

Камелия несколько секунд буравила маму испытующим взглядом, а та словно ничего не замечала и продолжала рыться в одежда сына.

– У тебя все нормально, ма?

– Все отлично. Встречалась с тетей Санди. Новый сезон скоро начнется, вдруг есть для меня работа.

– Ты хочешь выйти? Это здорово, ма, - дочка погладила мать по руке.

– Думаю на полставки. В деньгах не нуждаюсь, но надо как-то начать двигаться, может, буду работать в редакции, с молодежью.

– Вот это правильно. Пора тебя растормошить. Ты же сама говорила: “У всех проблем одно начало…

– Сидела женщина, скучала, - подхватила Джамиля и девочки рассмеялись.

– О, Закиркин бомбер, - Камелия держала в руках сине-белую летнюю куртку с резинками на манжетах и поясе.
– Совсем новый, не помню у него такой.

– Наверное, там купил, - пожала плечами Джама.
– Нравится?

– Ну-ка, сейчас...

Камелия расстегнула пуговицы на бомбере и надела его поверх платья.

– Как тебе?
– покрутилась она перед матерью.
– Оверсайз, но сейчас так носят.

– Хорошо, - присмотрелась Джамиля.
– Оставь себе.

– Ма, - Камелия поднесла рукав к носу и вдохнула воздух.
– Ты знаешь, он будто пахнет Закиром. Или это фантомный запах?

Джамиля бросила то, что держала в руках, подошла ближе и принюхалась. В голове моментально что-то щелкнуло и ей показалось, что дочь права.

– Сниму-ка пока, - решила Кама.
– Давай дальше.

Через час они рассортировали почти все вещи Закиры. Кое-что Джамиля бережно отложила для Даниала, понимая, что ему будет это важно и нужно. В одной из коробок лежали его книги, тетради, большие беспроводные наушники и ноутбук. Джамиля вытащила его из чехла, пробежалась пальцами по серебристой крышке и подняла его. Палец потянулся к круглой кнопке, но застыл. Идти дальше испугалась - вдруг там еще больше фотографий и видео его счастливой студенческой жизни, и она снова не выдержит. А ведь пообещала сыну больше не плакать о нем.

– Камелия, можешь забрать Закиркин “Макбук”?

– А ты?

– Я не так хорошо в них разбираюсь. Но посмотри, вдруг там что-то есть. Нет - пользуйся. Он бы не возражал.

– Ладно, давай гляну.

Камелия с Селин уехали вечером. Джамиля помогла ей погрузить пакеты с вещами в багажник, вновь расцеловала внучку и потом еще немного стояла во дворе, наблюдая за тем, как дочка выезжает за пределы комплекса.

Вернувшись в квартиру, она снова погрузилась в звенящую тишину. И вроде уже привыкла к одиночеству, но все равно больно тянуло за ребрами. Пройдя в зал, она первым делом обратила внимание на то, что повесила на спинку стула. И в голове опять звучали голоса и смех - такой громкий и звонкий, будто наяву.