А отличники сдохли первыми... 5
Шрифт:
— Он чё, говорил? — Альфа с Дельтой подошли поближе.
— Получше некоторых здоровых.
— Но как?
— Они не стоят на месте. В отличие от нас, кстати. У нас чертовски мало времени... — Я всё ещё озвучивал свои мысли, а не отвечал на её вопросы. — Насчёт газов, кстати... Парни там в подвале каком-то запереться еле успели. Хлор тяжелее воздуха. Уже через пару минут к ним всё опустится. Подкрепление из Саратова к нам обратно точно не успеет... А вот из Сызрани — вполне.
— У нас с ними не настолько хорошие
Но его перебила Альфа:
— Сызрань? Да до неё чуть ли не дальше, чем до Саратова! И при чём здесь вообще Сызрань? Кто там? Эти самые самогонщики?
— Да. Но не думай об этом сейчас. Тебе предстоит сформировать тот самый штрафбат, о котором ты вчера говорила. Только гораздо быстрее, чем планировалось. Примерно к полудню. Успеешь?
И, прежде чем озадаченная девчонка перестала хлопать глазами и ртом в поисках подходящего ответа, я продолжил:
— Это риторический вопрос, не отвечай. Вариантов нет. Просто делай-то, что у тебя получается лучше всего — готовься вести людей в бой. — И я обратился к пилоту. — А ты заводи свою вертушку, капитан. Как и говорил, у нас чертовски мало времени.
— Развернут они нас... Зря только время и бензин потратим...
— Не-а, не развернут. Потому что говорить буду я.
Морж с превеликим удовольствием снова занял место бортстрелка. А за другим пулемётом вместо травмированного брата уселся Леонтий. В отличие от многих других близнецов, этих было довольно легко различить — Стас стригся коротко, а его брат выстригал машинкой только виски и затылок, оставляя на макушке панковский могавк. Смотрелось весьма круто. Если бы я не боялся завшиветь в своих одиноких странствиях — то делал бы так же.
— Так, стрелки! Как подлетим — эфир не засорять! — Натянув наушники вместо треснувшего шлема, я поправил микрофон. — И вообще без приказа рот не открывать. Даже если очень захочется. Даже если нахуй пошлют прямо в лицо. Всем понятно?
Обернувшись, я глянул на Моржа со значением.
Он, как обычно, равнодушно пожал плечами:
— Как скажешь...
— Именно, как скажу... — Вертушка оторвалась от посадочной площадки и резво начала набирать скорость в северном направлении. — Кэп, расскажи пока про этих бутлегеров подробнее. Сколько их? Сколько у них машин? Вооружение какое? Всё, что знаешь.
— Там, в общем-то, немного народу летать умеет. Только второкурсники. Да и те... — Игорь пренебрежительно поморщился, показав своё отношение к лётному мастерству курсантов. — Но у них десяток боевых «крокодилов» на ходу.«Дэшки».
— Мне это мало что говорит. «Крокодилы» — это Ми-24? А что значит «Дэшки»?
— Да, они. Модификация с индексом «Д». У них на носу пулемёт четырёхствольный. Такого же калибра, как наши, только рубит в четыре раза быстрее. Пилот и стрелок тандемом сидят. Но обвесов с ракетами или бомбами на учебных
— Ничё, это уже неплохо звучит... — Наблюдая за действия ми пилота, я не уставал поражаться тому, как он вообще что-то понимает в этой куче приборов, рукояток и рычажков. — А сколько этих второкурсников до весны дожило? Им же уже по восемнадцать почти должно быть. Или больше.
— С нами тогда пятеро говорили. Они у них там типа за старших. Все их слушаются без базара, потому что понимают, что без этих недопилотов им всем точно конец. А между собой они кореша закадычные, как я понял.
— По понятиям живут или по уставу?
— Скорее первое... — Подумав, Игорь добавил. — Но отморозками я бы их не назвал. Просто сбились сразу в кучу и выживают, как могут. Они же все иногородние. У них тут рядом никого, кроме однокурсников.
— И чё, там одни пацаны, что ли? Геюги, чтоль?
Лётчик хохотнул:
— Да не... Были там и девчонки у них.
— В каком виде?
— В смысле? — Пилот непонимающе посмотрел на меня и борт чуть качнулся.
— В клетках их держат? Или как с людьми обращаются? Как девчонки выглядят?
— Да нормально выглядят. Уж точно не в клетках. Они там чё-то по хозяйство хлопотали, пока Саня с пацанами договаривался. Но участия в переговорах никто из девчонок не принимал.
— Ясно... — Я посмотрел в окно на проносившуюся под нами тёмную реку. — Значит, по-людски живут. Договоримся.
— А чем ты думаешь их купить?
— Да тем же, чем и вы. Если мы уйдём с плотины — электричество будут добывать как и огонь — трением. И кранты тогда их подпольной империи.
— Ну... Мы же не знаем... Вдруг у них там очередное потепление с Самарскими. Они и от них могут свет получить, если те на Жигулёвской ГЭС сидят.
— Не боись, капитан, есть у меня в рукаве ещё один козырь. Посмотрим на месте, может с него и начнём.
Пилот покосился с подозрением:
— Я надеюсь, ты не собираешься там рубилово устраивать?
— Прекрати. Вроде бы мы этот момент уже разъяснили.
— Да я так... На всякий случай...
— Следи за дорогой лучше, — я махнул рукой на водную гладь под нижними стёклами кабины, — «на всякий случай»...
Игорь хмыкнул и сконцентрировался на пилотировании нашей стальной стрекозы.
Спустя примерно полчаса быстрого полёта, в течение которого я опять пожалел, что у нас с собой нет какого-нибудь рок-н-ролла, в наушниках послышался незнакомый звонкий голос:
— Кто летит? ГЭС, это вы? Отвечайте немедленно!
Игорь резко схватился за микрофон своего шлема:
— СВАУЛ, это ГЭС! Прошу посадку!
— Хули вам надо?
Да, устав они не особо блюли. Я решил вмешаться в эфир без особых церемоний:
— Шоколада, ёпта! Дело срочное есть! Посадку давай!
— Ты ещё кто? ГЭС, вы чё там оборзели шоль?