А отличники сдохли первыми... Часть 2
Шрифт:
Приняв у неё бумажку, я с интересом развернул лист и увидел какую-то спешно нарисованную простым карандашом схему.
В центре листа располагался круг с буквами «ПБ» внутри. От него вниз отходила линия к другому кружку, внутри которого стояла аббревиатура «УФСБ». Линия, ведущая влево от центра, заканчивалась кружком с надписью «ЖД». Вправо тоже отходила короткая полоска, и внутри квадрата, который она соединяла с центральным кругом, было нацарапано «Колл. наб.».
В верхнюю половину листа отходили две линии. Та, что покороче, заканчивалась надписью «МИКРОБ». И рядом красным карандашом
— Да, может быть и правда что-то важное… — Я не успел поблагодарить девочку за проявленную бдительность, как в коридоре раздался резкий грохот распахнутой входной двери изолятора. И, в сопровождении свиста колёсиков каталки, послышался приближающийся голос Виктории, раздававший короткие указания:
— Маша, готовь операционную! Лена, Жанна — быстро вниз, там ещё раненые! Кадет! Старшину Китова ко мне, срочно! Ефрейтор! Нужна кровь, собирайте всех, кто не в карауле!
И когда каталка, спешно толкаемая кем-то по коридору, проезжала мимо моей двери, я успел услышать слабый мальчишеский голос:
— Речной… Лётка… Наши в ловушке… Речной… Лётка… Наши…
Глава 18. Совет на подоконнике
Василиса спрыгнула со стула и побежала к двери:
— Что-то случилось, наверное, надо помочь…
Судя по тревоге в голосе Виктории и по характеру помощи, которая требовалась раненым, маленькой девочке совсем не следовало участвовать в таких мероприятиях. Нужно её остановить, а то сейчас насмотрится на ночь глядя…
— Погоди, Васюнь… Присмотри-ка лучше за моим ужином тут. — Дотянувшись до своей одежды, сложенной рядом на тумбочке, я быстро облачился и встал с постели. — Нельзя же своевольно оставлять место несения караула! Я сейчас осмотрюсь, и если что — сразу тебя позову. Остаёшься за главного.
Девочка послушно остановилась, кивнула и заняла свой пост на стуле обратно.
К больничном коридоре я нос к носу столкнулся с бледным Китовым. Видимо он не успел уйти далеко после нашего разговора и посыльный достаточно быстро его нашёл. В ответ на мой немой вопрос, он показал в на последнююдверь в ряду и продолжил шагать в том направлении. Похоже, что именно там была операционная.
Не поворачивая головы он коротко ввёл меня в курс дела:
— В Речном западня. Из окружения вышли три бойца из пятнадцати. Все ранены, один тяжело.
— А остальные?
— Сейчас узнаем… — Он продолжал спешно маршировать, не задержавшись ни на секунду.
— Чего вы вообще туда ломанулись? У вас и тут забот полон рот. — Я поспешил следом за ним, накидывая плащ. Без отопления к вечеру даже в помещении становилось прохладно.
— Когда-то мы точно также «ломанулись» сюда, в ответ на просьбу о помощи от Вики… — Кит ответил с лёгким раздражением. Его, очевидно, возмутила сама мысль о том, что можно отказать в помощи страждущему. Ну хорошо, сейчас посмотрим, к чему вас привело такое геройство.
В палате с самым большим окном на этаже, служившей медикам операционной, уже было не особо светло.
— Жанна, пульс. — Голос стоявшей к нам спиной Виктории немного дрожал от напряжения.
Её ассистентка ответила только через несколько секунд, видимо считая пульс вручную:
— Шестьдесят… Падает…
— Зажим… Тампон… Сюда… Дави… Так… Так… — Через пару секунд миниатюрная целительница повернулась к столику с инструментами и бросила пинцетом на тарелку расплющенную пулю. — Зашивай скорей!
Повернувшись к нам, она сняла с лица маску и устало вытерла рукавом лоб:
— Остальные там. — Она показала рукой на дверь в соседнее помещение. — Жить будут.
— А он? — Кит кивнул операционный стол.
— Может, придётся руку ампутировать. И переливание нужно. У него редкая группа. Донор в карауле. Вторая вышка. Нужен твой приказ. — Вся передняя часть халата студентки была забрызгана кровью только что прооперированного кадета. Воистину, война — лучшая практика для хирурга.
Кит нахмурился и повернулся к постовому, стоявшему у двери:
— Исполнять.
Тот мгновенно всё понял, щёлкнул каблуками и стремглав выбежал за дверь.
Раненые в смежном помещении получали свою перевязку. Незнакомые мне пацаны, лет пятнадцати, при виде вошедшего командира, попытались встать, но он тут же остановил их жестом руки:
— Докладывайте.
Белобрысый жилистый пацан с перебинтованной головой заговорил первым:
— На входе сопротивления не было. Несколько центровых двухсотых по углам. Следы боя везде Дошли до борделя, а там уже все тоже перебиты. Недавно… И не из огнестрела… — Он поморщился — видимо, картина была не из приятных. — На обратном пути мы попали под обстрел с улицы и отошли в здание. Заняли оборону. Нас троих отправили за подкреплением.
— Потери? — Китов сохранял на лице каменную маску спокойствия.
Второй паренёк, пониже и более щуплый, раненый в плечо, ответил:
— Младший сержант Прохоров и ещё один боец из нашего отряда легко ранены. Мы с ним отход прикрывали. Отделения Петрова и Северных отошли без потерь. Но потом все кучу патронов истратили, чтобы нас прикрыть. Долго не продержатся.
— Егор всё-таки теперь сержант? — Я вмешался, а Кит лишь раздражённо махнул рукой. Сохраняя невозмутимость, он продолжил опрос:
— Противник? Силы? Состав?
— Судя по форме… Лётка. И шелупонь из Капрона. Они у них там как пушечное мясо. Лезут под пули как дурные. Не то голодные, не то обдолбанные. Не меньше сотни. Это те, что мы видели. Здание окружено и занят весь первый этаж. Наши на втором, над аркой. Там перекрытия толстые, снизу не прострелишь. Если только из «Гоши». Но она у них приварена же, вверх не задерёшь…
— Центровых вообще нет?
— Видели только дохлых…
Выходя в коридор, мы успели заметить, как в операционную вбежал посыльный в сопровождении ещё одного кадета, подворачивающего рукав. Наверное, тот самый донор из караула.