А потом он убил меня
Шрифт:
Но когда муж меня бросил, шкаф он, конечно, с собой не прихватил. Конечно, его вряд ли удалось бы запихнуть в лифт. Но и запереть эту бандуру Джим не потрудился. Когда я рылась в картотечном шкафу, тот был наполовину пуст, содержимое многих ящиков отсутствовало. Бог знает, что там находилось раньше, но мне точно известно, что Джим просматривал ежемесячно приходящие на электронную почту выписки с моих кредитных карт. Потом он гасил задолженность («Я уважаю право банков делать деньги, Эмма, но это не значит, что мы должны выбрасывать на проценты собственные доходы»),
Бесит, что Джим оставил мне этот шкаф и остальные вещи, которые вдруг оказались ему не нужны и ничего больше для него не значили: свои книги; почти всю одежду; антикварную настольную лампу, чей-то подарок; некогда принадлежавшую его дедушке сигаретницу, по совместительству — музыкальную шкатулку; меня.
Меня поразило, что аренда машины оплачена моей кредиткой, но «вы телефоном заплатили, помните?». Едва вернувшись домой, я направляюсь прямиком к шкафу, чтобы проверить выписки по карте. Я уже обнаружила, что два нижних ящика, где Джим держал свои документы какого бы то ни было содержания, пусты, однако в двух верхних все еще лежат документы, хотя понятия не имею, какие именно. Зато сейчас я рывком открываю их, и оттуда валятся бумаги. Я едва успеваю подхватить их и прижать к груди.
Никаких выписок с банковских карт — ни с дебетовых, ни с кредитных, ни с Джимовых, ни с моих. Вообще никаких финансовых документов — их муж, уходя, прихватил с собой. Я знаю, что там был и номер моей кредитки. Джим хранил записи обо всем. Уверена, так информация и попала к Кэрол, я это просто чую. Она нарыла среди бумаг Джима нужные сведения о кредитке и воспользовалась ими, чтобы взять машину напрокат.
Я решаю позвонить в банк, проверить несколько последних операций и заблокировать кредитку, но потом передумываю. Не хочу предпринимать никаких подозрительных действий — во всяком случае, пока, не разобравшись как следует, с чем имею дело.
ГЛАВА 28
Понимая в глубине души, что я совершаю ошибку и можно просто позвонить по телефону, не попав при этом ни на чьи радары, я иду напролом. Мне хочется еще раз все перепроверить, посмотреть, удастся ли собрать какие-то улики, предпринять хоть что-то. Я должна выяснить, насколько подставилась.
Побывав в Управлении транспортных средств и заполнив заявление на восстановление прав, я возвращаюсь в гавань и шагаю все в ту же контору аренды судов: якобы хочу узнать, не нашлось ли на катамаране кольцо. Нынче утром тут кипит жизнь, и когда подходит моя очередь, я начинаю разговор с приятным мужчиной. Тот держит авторучку над раскрытым учетным журналом, готовый принять заказ.
— Здравствуйте, в прошлую среду моя подруга брала у вас на сутки катамаран и забыла там перстень. Его не находили?
— Перстень? Ничего такого мои персты не касались, — ерничает он. Шутка доходит до меня не сразу, однако потом я улыбаюсь. — Но я сейчас посмотрю. Что за перстень?
— На
— С бриллиантами?
— Они не настоящие, просто имитация, и их много по всему колечку. Оно не то чтобы очень ценное, просто память.
Сотрудник проката отворачивается и открывает шкафчик на задах комнаты.
— Никаких колец. О каком, говорите, судне речь?
Я расписываю катамаран, и мой собеседник просматривает журнал.
— Как фамилия вашей подруги?
— Маккриди. Кэрол Маккриди.
Он отлистывает несколько страниц назад, ведет обветренным пальцем по строке.
— Маккриди?
— Да, правильно.
— Никакая Маккриди не брала у нас в среду никаких лодок. Вы не путаете фамилию?
— Проверьте, пожалуйста, может быть, найдется Ферн?
Он снова смотрит в журнал, палец опять проделывает путешествие по странице.
— Ага, похоже, у нас есть победитель! Вот она, Эмма Ферн. Это и есть ваша подруга? Сколько же у нее имен?
Именно этого я и ожидала. Так и знала, что Кэрол проделала тот же трюк и здесь, арендовав катамаран на мое имя. Но все же, когда я слышу подтверждение своих опасений, ноги чуть слабеют, а голова начинает кружиться, и мне приходится ухватиться за конторку.
— Другая подруга, — сообщаю я. — Можно посмотреть на судне? На случай, если колечко где-нибудь до сих пор валяется.
— Думаю, такую блестящую штучку наши уборщики заметили бы, но сейчас взгляну, что можно сделать.
Сотрудник проката отходит к компьютеру и поочередно нажимает на несколько кнопок, переводя взгляд с монитора на клавиатуру и обратно.
— Не вышло: ничем не смогу помочь, лодка уже в море.
— Ничего страшного, все равно спасибо.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и тут у меня за спиной раздается:
— Жалко, что так с колечком вышло. Буду поглядывать, не объявится ли оно. Мистер и миссис Ферн показались мне приятной парой.
Я оборачиваюсь и смотрю ему в лицо, напрягая челюсти, кулаки, все тело, лишь бы не задрожать.
— Они приходили вместе?
— Да, когда брали катамаран напрокат. Ваша подружка была с мужем. Когда она возвращала ключи, то призналась, что у них была тяжелая полоса, а теперь они хотят снова все наладить.
— Чтобы семь футов под килем, — поддакиваю я, и он посмеивается. Ну еще бы, шуточка-то мореходная. Я возвращаюсь к конторке и спрашиваю: — Она с телефона заплатила?
— Почему вы спрашиваете?
— Простите, но это моя подруга, и она переживает, потому что теряет разные вещи. Она еще и кошелек потеряла, когда вернулась на берег, в смысле не тут, у вас, а уже потом. Может, и кольцо тоже тогда пропало. Было бы неплохо выяснить, когда она в последний раз оплачивала что-то кредиткой.
Этому парню не следовало бы работать в сфере обслуживания, потому что он с готовностью проглатывает любую нелепицу, которую скармливают ему клиенты. Ясное дело, что он уже в следующее мгновение возвращается к компьютеру и тычет в клавиатуру одним пальцем.