… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Пришлось поставить с самого начала бабины.
Но когда мы кончили, оказалось, что и бабина кончилась – так и не заметил я, когда там ахала Брижит Бардо.
Потом по жести крыши и по длинным листьям кукурузы на грядке за окном сарая хлынул ливень, а мы просто лежали крепко обнявшись и было хорошо.
Медовый месяц совпал с моим отпуском на заводе.
Наша первая супружеская размолвка случилась на третий день.
Я сидел во дворе, разбирал ноты какого-то
Я ещё минуты две подёргал струны и пришёл.
Она заплакала, что она мне не нужна и я не обращаю на неё внимания. Так разве с жёнами обращаются?
Пришлось заглаживать вину самым действенным, по-моему, способом.
Хоть и не понял – в чём вина?
( … это уже теперь мне понятно, что в ней сработал инстинкт женского самосохранения: «если я у тебя уже есть, то для кого ты тренируешься на этой грёбанной гитаре?»
Впрочем, возможно я и теперь чего-то не так понял …)
Моего отца она покорила рыбой фаршированной луком и рисом, по рецепту приморского города.
Мне тоже очень понравилось. Жаль редко она её готовила.
Лёха Кузько принёс благую весть – мы будем играть в ДК завода КЭМЗ, он договорился.
Я обрадовался; если не играешь на танцах – это не жизнь.
И к тому же, когда мы с Ольгой ходили на танцы к «шпицам» и там на площадке вспыхивала драка, я боялся за её живот, хоть его и не было ещё видно.
На танцы в КЭМЗ приходила толпа из далёких от Лунатика районов.
Хоть «шпицы» и лучше нас, но после их танцев трамвая не дождёшься.
Но некоторые хлопцы с Посёлка приезжают к нам в ДК КЭМЗ.
Люди любят вливаться в толпу.
Владю и Чубу забрали в армию, на бас-гитаре теперь Сур, сосед Чубы; он ещё десятиклассник.
С нами стал петь загребельский хлопец Фофик, его коронный номер песня Макаревича:
Я пью до дна за тех, кто в море…
и ещё про американского лётчика сбитого в небе над Вьетнамом:
Мой «фантом», как пуля быстрый…
( … только недавно я узнал, что это переделка «Секретного агента» Мэла Торм'e. Ещё аж из 50-х.
Всё-таки в музыке они всегда нас обгоняли …)
Однажды ночью Ольга полезла с поцелуями к моему члену, но я крикнул:
– Мне не нужна жена-вафлистка!
Она отдёрнулась, а я тут же пожалел о своей дурости. Идиот!! Зачем? Ведь так же хорошо было!
Влился в толпу тупых «бурсаков».
Когда в сарае стало слишком холодно,
На ночь я плотно закрывал двустворчатую дверь между кухней и комнатой, где спали родители и мои брат с сестрой.
Не потому, что мы каждую ночь занимались любовью, а чтобы они там не знали в какую ночь мы это делаем.
На танцах в КЭМЗе Ольга редко танцевала – слишком большой живот, а вокруг прыгают не глядя куда.
Её светло-коричневая мини-дублёнка тоже стала застёгиваться с трудом.
Однажды ночью она начала плакать, что я её совсем разлюбил такую.
Но это неправда, мне её было жалко и хотелось защитить от всего.
Она плакала, пока не заставила меня заняться с ней любовью.
И было хорошо, только приходилось очень осторожничать, чтоб никак животу не повредить.
Через четыре дня Ольга родила мою первую дочь – Елену.
Дети цветы жизни, пока не распищатся…
Нашу Ленку-мордочку
Выброшу я в форточку,
Чтоб она не плакала…
Маленькие груди Ольги оказались весьма млекообильными. После кормления приходилось даже сдаивать в стакан излишки.
Ну, конечно же, она добилась, чтобы и я попробовал.
О вкусах не спорят, но что эти младенцы в нём нашли? Пастеризованное и то лучше.
Тётя Нина сказала, что ребёнка надо обязательно окрестить.
Мы понесли Ленку в какую-то хату в районе двенадцатой школы. Во дворе было много народу.
Вобщем, церковь, но без креста – типа, подпольная.
Внутри тоже – хата хатой, только мебели нет.
Ребёнка вынули из конверта, наскоро смочили, чтоб заревела и выдали крестик.
Я и думать об этом забыл, но в январе Лёня, начальник нашего участка и он же комсорг цеха, созвал после работы комсомольское собрание в кабинете начальства, чтобы объявить, что из горкома сообщили, что я был в церкви, окрестил ребёнка и мне надо объявить выговор, как несознательному комсомольцу.
Все сразу проголосовали «за», но посочувствовали, что я не исключён и у меня ещё десять лет будут вычитать из зарплаты комсомольские взносы.
Позже я узнал, что поп-креститель каждый месяц должен сдавать списки посетителей его хаты. Вот те и подпольщик.
А в феврале я проштрафился ещё больше.
Лёха ехал в город Коростень, привезти электрогитары для КЭМЗа.
Я тоже хотел с ним поехать, но когда начал отпрашиваться в цеху, мне сказали подождать начальника.