… а, так вот и текём тут себе, да …
Шрифт:
Избранной жертве предлагают угоститься чем-то съестным, куда подмешана кровь от менструации приворачивающей.
Всё-таки, эксперименты на людях они первыми начали ставить …)
У меня нет веры во всякие там суеверия, но когда звякаешь кельмой о кирпич, или раствор лопатишь, то голова остаётся, в основном, свободной и в ней чего только не переворачивается.
( … если, чисто гипотетически, допустить, что дання имело, таки, место, тогда – кто, где, когда?
Не помню на котором году работы в
1) кефир, который принесла мне Мария, когда я принципиально лежал в нежинской городской больнице;
2) варёная колбаса, которую мне скормила однокурсница Валя со сросшимися на переносице чёрными бровями, по ходу нашей совместной школьной практики на станции Носовка, хоть мне не очень-то и есть хотелось.
Однако, поскольку я ни на одну из них не запал, гипотеза с треском проваливается, а ичнянский колдун остаётся с носом и уходит на скамейку шарлатанов …)
Когда Гаина Михайловна, потупя взгляд, осторожно спросила как ко мне относятся в бригаде, я прекрасно видел куда она клонит – как, в смысле, меня там терпят с моей подмоченной репутацией?
Вобщем-то, да, не каждый коллектив потерпит в своих рядах кого-то с высшим образованием на должности не соответствующей диплому.
Именно этим объясняется крик души крепильщика Васи на шахте «Дофиновка» :
– Ты своим дипломом позоришь нашу шахту!
То есть, делаешь из неё какой-то непонятный сброд.
В СМП-615 репутацию мне подмочила кассирша Комос. Она знала, что я учился в Нежине и знала даже на кого.
Её дочь Алла когда-то имела затяжные серьёзные отношения с моим братом Сашей, и я однажды приходил к ним в гости; но потом Алла постригла свои дивные длинные волосы, а Саша пошёл в приймы к Люде.
Кассирша Комос выдавала нам зарплату.
Для этого автобус привозил нас со стройки на базу, в СМП-615, и в вестибюле на первом этаже административного корпуса мы получали деньги из квадратного окошечка в стене.
Но сначала надо было стоять во взволнованной очереди, а потом сгибаться и засовывать голову в проём окошечка, чтобы там расписаться в ведомости.
Вот эта заключительная поза мне как раз и не нравилась. Голова твоя где-то там, непонятно где, а зад торчит снаружи на милость и усмотрение взволнованной очереди.
Когда я дошёл до окошка, то не стал сгибаться, а просто придвинул ведомость к себе – на край подоконничка – и расписался.
Тем более, что Комос видела, что это я уже на подходе.
Тут-то она и закричала из-за стекла:
– Серёжа! А где голова?
– Меня гильотинировали.
– Чего?! Да что ты из себя строишь? Думаешь диплом получил, так и – всё? Ты ведь с Ольгой к нам в гости приходил. Мы вместе самогон пили!
Вот чего я не люблю, так это панибратства,
– Вы ошибаетесь. У вас в гостях мы пили спирт и берёзовый сок, а самогона не было.
Вобщем, поставил её на место; но зарплату она мне выдала и даже хватило вернуть Тоне те 25 руб., которые она мне одолжила на цветы, когда вы в роддоме были.
До этого всё никак не получалось.
Вобщем, из-за болтливой развязности кассирши мне так и не удалось скрыть от бригады свою дипломированность.
Но особой дискриминации ко мне не применяли, а года через четыре я даже привинтил на спецовку значок-«поплавок», который выдаётся вместе с дипломом.
Думаю: а чего он валяется в серванте? Взял и привинтил.
Летом, конечно.
Очень даже неплохо смотрелось – нежно-голубая эмаль значка с золотистой книжечкой на чёрной выгоревшей спецовке х/б.
Месяца полтора так и ходил, а потом утром открываю шкафчик – спецовка на месте, а от значка только дырочка осталась.
Но это не наши, тогда на объект много кого нагнали.
Так что тёще, в следующий свой приезд, я дал вполне предсказуемый ответ:
– Гаина Михайловна, в нашей бригаде десять человек ко мне относятся хорошо, а один положительно.
– Откуда ты знаешь?
– Анкетирование провёл. Устное, по отдельности.
– Так прямо и спрашивал «как вы ко мне относитесь?»
( … интересно, а откуда бы я эти цифры взял? Кстати, некоторые потом тоже спрашивали:
– А ты ко мне как?..)
Да, жизнь перевернулась: прежде я на выходные ездил из Нежина в Конотоп, а теперь из Конотопа в Нежин.
В пятницу, после работы, электричкой в Нежин; в понедельник утренней, шестичасовой – обратно.
Три раза утреннюю я проспал и начал возвращаться вечером по воскресеньям – опасался, что опоздания повлияют на моё место в очереди на квартиру.
( … когда в Америке существовало рабство негров, некоторые их семьи оказались разделёнными.
Допустим, муж на плантации у одного хозяина, а жена за несколько миль у другого. По праздникам муж её навещал.
Такая жена называлась «broad wife».
Я когда узнал, то пожалел, что английский знаю, очень меня это, почему-то, расстроило …)
Из-за того, что в Нежине нет трамваев, автобусы, пользуясь своей незаменимостью, совершенно распоясались.
На столбах возле их остановок висят жестяные таблички с указанием точного времени, когда автобус номер имярек должен тут появиться. Так на эти таблички лучше не смотреть – одно расстройство. По расписанию на жестянке уже три пятых номера должны были пройти, а ты ещё и одного не дождался.
Потом покажется вдали, даря надежду – наконец-то! – и пройдёт мимо не останавливаясь, потому что и так битком.