?A?THRA (Крымский детектив). Часть I
Шрифт:
– Вторая тоже в больнице?.. – уточнил отец. – А… А-а… как ее там?..
Сколько знал Станислав своего отца, тот всегда путался в именах. Тем удивительнее, что эта особенность не помешала Константину Михайловичу Герасимову дослужиться до подполковника юстиции и руководства Кировским следственным отделом, а также пропихивать всюду своих знакомых, детей своих знакомых и детей их детей.
– Александра, – напомнил Станислав. – Ушибы, сотрясение, больше ничего. Бампер у «Хюндашки» оказался мягкий. Ну, или у неё кости крепкие.
– Амнезия, – заметила
По всему выходило, что Константин Михайлович слишком близко к сердцу принял на себя роль крестного отца, когда вытаскивал Галактионову из купели – ничем иным Станислав не мог объяснить ни ее присутствие в кабинете, ни в своей жизни вообще.
Неистребимое.
Неисправимое.
Назойливое присутствие.
Станислав хрустнул шеей и посмотрел на часы.
Было 10:40. Из оконного проема, где двое рабочих устанавливали стеклопакет, дул холоднючий сквозняк. Пахло горячим пластиком от чайника и травами – из отцовского пакета «Крымского сбора». Неразборчиво трепался моноблок, показывая неизвестно кому выпуск новостей.
Галактионова стучала ручкой.
– Амнезия, – повторил отец.
Чайник щёлкнул, выключаясь.
Отец налил воду в чашки, поставил их на стол и вытащил из застекленного шкафа засушенное «юбилейное» и не менее засушенные «голландские вафли». Кроме еды, в шкафу руководителя следственного отдела почти ничего не было: одна папка-регистратор, одна фотография усатого мужчины («Учитель, без комментариев»), одна икона с Георгием Победоносцем.
Отец уселся и постучал обкусанным ногтем по своей чашке.
– Сбор прошлого года.
– Ты про чай или печенье? – пошутил Станислав.
– Очень смешно. Версии?
Станислав пожал плечами.
– Анализы на наркотики и алкоголь отрицательные. Мм…
Он открыл рот, но так и не нашёлся с продолжением и залил в себя «прошлогодний сбор». Трава-травой. Галактионова взяла одно «Юбилейное», скептически осмотрела и попробовала укусить. Отец последовал ее примеру.
Несколько минут все молча хрустели печеньем, прихлебывали, стучали чашками о Т-образный стол.
– Не то что бы версия… – начала Галактионова с набитым ртом, – теория…
Станислав вновь посмотрел на нее уничтожающим взглядом. Галактионова села ровно, прожевала, проглотила и, как отличница, положила обе руки на стол.
– Они шли два километра по шоссе. По разделительной полосе. С огромными баулами вещей. Это слишком целеустремленное действие. Если спросить психолога…
– Ты не психолог, – перебил Станислав, – а физик-недоучка.
Галактионова прищурилась в его сторону, но продолжила гнуть своё:
– Если спросить Гюстава Лебона: порой безумие передается, как эпидемия гриппа. Если в толпе один в панике побежит, вскоре побегут и остальные. Две сестры-близнецы… близнецы – это же вообще что-то с чем-то. Ударит одной кирпич в голову, и другая это почувствует.
– Кирпич… – повторил отец и отклонился на спинку своего потертого кресла. Кресло жалобно заскрипело,
– Да, подтвердил шок, – ответил Станислав.
Галактионова снова завела своё:
– Ну… порой бывает сложно отличить ненормальность от шока. Скажем, человек абсолютно нормален во всем, кроме черного хлеба. А черный хлеб он не может разрезать. Или вот умирающая лошадь.
И отец, и Станислав скептически воззрились на Галактионову.
– Что? – она повела плечами. – Тест Войта-Кампфа.
Отец вопросительно наклонил голову и отхлебнул травяного сбора. Станислав поднял руку, собираясь пригрозить Галактионовой пальцем, но ее уже было не остановить:
– Испытуемому говорят, что он наткнулся на лошадь с переломанным позвоночником. Лошади не жить, она умрет – это факт. Но умирать будет долго, в мучениях. Как поступит испытуемый? Большинство помогут – или сами, или отвезут к врачу. Ветеринар, наверное, добьёт. Остальное – патология.
– Так, я понял, – отец хлопнул ладонью по столу, – никаких лошадиных тестов. Аня, тебя это касается в особенности. В печенках уже сидят беседы с этим вашим “ВРИО”.
Она развела руками.
– Ты не руками маши, а вспомни, где ты служишь и кем. Несмотря на все твои… твоего… – отец замялся, и в кабинете сделалось неуютно и тесно, будто все свободное пространство заняла незримая тень. Впрочем, эта тень всегда следовала за Галактионовой.
– С рукой-то что? – Отец показал на забинтованную руку Галактионовой.
– Дизель.
– «Дизель», – повторил он устало и посмотрел на Станислава.
– Давайте, дизелята, без художественной самодеятельности.
– Я не… Например? – удивилась Галактионова.
Отец повернул моноблок от себя и прокрутил выпуск «Чрезвычайных происшествий» до 6 минуты. Через ночное шоссе, засекая время, бегала Галактионова – туда-сюда, как будто сдавала норматив по физподготовке. Была она в красном пальто и с прической-хвостиком, как у проклятых близняшек.
Станиславу захотелось закрыть лицо руками.
– Я только… – начала Галактионова объяснять, но Станислав взглядом заставил ее замолчать и соврал:
– Это по моему поручению.
Отец хрюкнул.
– И какая цель у этого поручения, мой дорогой сын?
– Проверить версию, мой дорогой папа, – съязвил Станислав в ответ.
– Какую? У вас ни одной.
Станислав открыл рот, поднял руку.
– Она… ну, не подтвердилась?..
– Итого, – отец шлепнул ладонью по столу, как судья – молотом, – в присутствии двух сотрудников ДПС, одного – МВД и одного – СК едва не погибли под колесами машин две девушки, а грузовик с химически опасными веществами чудом не вылетел на встречку. Версий происшествия нет, а красна девица из МВД устраивает из места преступления иммерсивный театр. Все верно? Журналисты нигде не ошиблись?