А в строчках – вся история сама. Книга четвёртая
Шрифт:
Где-то щёлкнула пуля в стволе…
Волос дыбом, ослабли коленки.
Забренчала посуда в столе. –
Это Бунинский нищий в окошко,
Словно гнались за ним, так стучал,
Что упала голодная ложка,
Задрожала, угасла свеча.
Горло сжала какая-то сила,
Страшный гром моё сердце пронзил.
Всё же страх пересилив, спросила:
– Эй, старик, ты зачем приходил?
– За тобою, моё невезенье!
За тобой, безымянная боль!
Не
И забыть эту рабскую роль?!
Мы пойдём по дорогам России,
Где развеян метелью мой прах,
Где туманы росой оросили
Твой невинный, ребяческий страх…
И увёл меня призрак с собою…
_________
*Имеется в виду стихотворение Ивана Бунина «Деревенский нищий».
**Так называют на Украине солёную хамсу.
В АНАПЕ
К штормовому морю безмятежно
Торопился крохотный ручей
Знойным летом берегом песчаным
Под присмотром солнечных лучей.
В штилевые, робкие закаты,
В жаркий полдень, в синюю волну,
В пестроту наречий, в белый катер
Я влюбилась сразу. Не в войну
Здесь играют мальчики босые –
Милые строители, дворцы
Воздвигали из песка простые
Новостроек будущих творцы.
Зодчеству отдавшись всей душою,
С целою ватагою ребят
Каждый день под музыку прибоя
Воздвигала дивный Солнцеград.
Но незримо в бронзовости лета
Где-то в глубине моей души
Полыхали чёрные рассветы,
Дым Хатынь безжалостно душил:
В каждом сне той девочки вчерашней
Громыхала прошлая война,
Падали солдаты в рукопашной,
Билась в берег алая волна.
Злобен враг! На голубой планете,
Где-то вновь кормилица-земля
Плавится, и гибнут чьи-то дети,
Словно гибнут дети у меня…
Я хочу, чтоб в бронзовости лета
Детям на планете голубой
Было вдоволь хлеба, ласки, света,
Мирным, светлым был морской прибой!
В ДАЛЁКОЕ ДЕТСТВО
Я однажды не выдержу города,
И в зелёную, нежную Русь,
Без чинов, без интриг и без гонора
На лесные поляны прольюсь.
В родничок опрокинусь я веткою,
Полечу жёлтокрылым жучком,
Серебристой раскинусь там сеткою
Иль проклюнусь зелёным ростком.
Муравьиною стану личинкою,
Буду долго и бережно спать,
А проснусь бледнолицей кувшинкою –
Ко мне бабочки станут летать.
Так насытившись пеньем и шорохом,
Я
И к громам устремлюсь, стану облаком,
И достигну такой высоты!..
Полечу я вослед за пророками,
И однажды весёлым дождём
Упаду под заветными окнами,
Где союз наш непрочный рождён.
Напою опалённые саженцы,
Нежной зеленью в окна ворвусь,
И тогда мне, наверно, покажется,
Что тебя каждой клеткой коснусь…
Но свиданьем с тобой, утомлённая,
Я утихну под пенье ручья
На поляне, за муки прощённая,
Сердцем в землю родную стучась…
В ЖАРУ
Когда мой лоб лучи терзают
И пот ручьём с лица бежит,
Я от жары изнемогаю!
Вот даже плавится гранит!
А ветер где-то затерялся,
И жажда мучает полдня…
Вот если б кто-то догадался
В Россию увезти меня!
Хоть на три дня, хоть на неделю,
На месяц было б лучше мне!
Но оплатить я не сумею
Дорогу к вам даже во сне!
Но раньше часто я летала –
Теперь «кусаются» шасси:
К зарплате б на шасси доплату,
Но ты об этом не проси:
Ведь ни за что ей не подняться
До цен крылатых кораблей!
Зато ворюги и магнаты
В чести у власти и церквей:
Убил, зарезал, уничтожил,
Потом на исповедь идёт…
Ведь Бог простит за всё, в итоге,
Лишь пострадавшим не везёт!
В ЗАБВЕНИИ
Времена нелепые настали.
Разучились мы в застолье петь.
И гармонь не слышно вечерами,
Лишь гремит обшарпанная медь.
Папуасов ритмы в каждом доме,
И все песни на один мотив,
А слова безвкусны, как солома,
И бесцветны, Господи, прости!
Всё для тела, для желудка ищем,
А душа в забвении у нас!
При роскошной жизни можно нищим
Оставаться даже в звёздный час.
В ЛЕТНЕМ САДУ
Неслышною стопою
Вхожу я в летний сад.
Незримы в травостое
Кузнечики трещат.
Их шелест крыльев жёстких
Вперёд меня летит.
Тропинкою короткой
Спешу, гамак где свит.
Над ним сомкнулись листья,
Дарят прохладу мне.
От всех забот забыться
И спрятаться во сне.
Неслышно и незримо
Мой Серафим слетел,
Мелодией любимой
Баюкал и жалел.