А в строчках – вся история сама. Книга четвёртая
Шрифт:
Ручейка живой хрусталь.
Солнце скрылось за горою,
Месяц выплыл молодой.
Очарована тобою,
Околдована весной.
Помоги мне, братец старший,
Долюбить ушедший день,
Пусть он станет днём вчерашним,
Но люблю его, поверь!
Буду я хранить и помнить
Песню светлую о нём…
Звёзды падают над полем,
Рассекая мглу огнём.
БУДЬ ДОСТОИН!
В
Купаемся, а на дворе – весна.
Мы счастливы: ведь счастье неизбежно,
Коль жизнь Всевышним нам дана!!!
Не забывай, что жизнь – наше богатство,
Что ничего дороже в мире нет!
А счастье для народа – дружба, братство,
И века золотого дней расцвет.
Халалом* каждый день уже наполнен,
Слова священные ласкают слух,
Улыбкой ясною наполнен полдень
И над землёй летает предков дух.
Кому, как ни тебе, народ пустыни,
Величие своё вновь возродить,
Отбросить недоверие, унынье,
И по заветам Нуха** снова жить.
Забота Огуз-хана*** о народе,
Пророчества о будущем туркмен,
О чистоте и стойкости природы,
О неизбежности потерь и перемен.
Так будь, туркмен, достоин Огуз Хана,
Таланта Низами, любви Фраги,
Своей любви и звёзд Туркменистана!
Не замедляй в прекрасное шаги!
_________
*Или «халяль». В переводе с арабского – разрешённый, разрешённое:
всё то, что разрешено и допустимо в исламе.
**В исламе первый из пяти великих пророков (наби) и посланников (расуль), посланных Аллахом к людям. Тождественен библейскому.
***Также Огуз-каган – древний родоначальник туркмен и других тюркских народов огузского происхождения, также герой-прародитель тюркских племён неогузского происхождения. С XIX века обычно используется как чисто литературный персонаж.
БУДЬТЕ МОЛОДЫ!
Опять с тобою мы сбежали
От городов к стихам и далям,
И этот простенький мотив
Сопровождал на всём пути.
Там нас встречали, награждали
Надежды солнечной лучами,
И лица были, как цветы,
Под чистым небом доброты.
Там дым костра и запах каши,
Сердца сроднившиеся наши,
И бриллианты на траве,
И дали в снежной синеве.
Зари в полнеба трепетанье,
Гитары тихое признанье,
И лунный блеск, и тёмный бор,
И силуэты синих гор.
Поднимались песни-голуби
Тихим звоном родника,
Разлетались во все стороны…
Будьте молоды
БУЙНАЯ СИЛА
Налетела вдруг буря на скалы.
Зашуршали пожухлые травы.
Загремели грома. Засверкали
Отражения в окнах с цветами,
Заспешили ручьи по дорогам.
Задрожали листвою деревья,
И прогнулись под тяжестью влаги. –
Это буря справляет веселье!
Её власть, её буйная сила,
Её смех и рычанье страшили.
Загрустили дома, торопливо
Свои окна слезами умыли.
Только мне грохот бури не страшен!
Сердце бьётся какой-то отвагой…
Солнце вспыхнуло, всё осветило.
Воздух был переполненный влагой.
Ничего не осталось от бури!
Разлетелись строптивые ветры,
И опять – наши серые будни,
Чьи-то дебиты, кредиты, сметы…
БУКВАРЬ
Едва война ушла за город,
Холщовых сумок нам нашили.
Мы утром в школу поспешили,
Перешагнув войну и голод.
На целый класс – один букварь!
Он, словно солнце, был для нас!
И сорок пар голодных глаз
Через беду глядело вдаль…
БУКЕТ ПУСТЫНИ
Я больше не приду к вам на поклон!
Моей вы дерзости дивитесь?
Пусть злоба жгучая открытия сего
Разбудит вас, скорей проснитесь!
Напрасно простирала руку к вам:
Мне там, казалось, брезжит свет,
Но я нашла лишь тьмы привет
И равнодушие к моим стихам.
Я долго шла пустыней жаркой.
Свои мне песни ветер пел,
И из-под ног песок сыпучий
Пустой породой уходил.
Что я могла найти в пустыне
Среди барханов и песков,
Где строки, как цветы живые,
Зачахнут даже без оков?!
Я собрала букет нетленный,
В нём ярких красок не отнять!
Пусть аромат его весенний
Всех будет вечно опьянять.
Но я в букет благоуханный
Вложу шиповника цветок,
Пусть злобный, для себя нежданно
Получит жизненный урок.
БУНИНСКИЙ НИЩИЙ*
Ты куда спешишь, тропиночка? –
В детство горькое твоё,
Сиротиночка-слезиночка,
Горе горькое моё…
Ужин был из камсы** и макухи…
За окном подозрительный звук…
Моего обострённого слуха
Вдруг коснулся настойчивый стук,
Захихикало эхо в простенках,