А все могло быть по-другому...
Шрифт:
– Ну же, примерь!
– Нравится?
Перебивая друг друга, восклицают родители.
– Очень. – Разглядывая с восхищением месяц назад эту цепочку из белого и желтого золота в магазине, я не думала, что стану ее обладательницей вкупе с явно сделанным на заказ кулоном с моими инициалами С и Н.
С помощью папы одеваю ее и бегу смотреться в зеркало. Именно этой маленькой детальки и не хватало в довольно глубоком вырезе платья. Мама, как всегда, предусмотрела все.
Вернувшись к родителям, успеваю их чмокнуть
Подрываюсь к двери и замираю, пытаясь утихомирить бешеный стук сердца.
Ты или не ты?
– Света, что же ты встала? Беги гостей встречай! А нам с мамой пора.
Вот такие мои родители. Никаких наставлений, нравоучений, вполне ожидаемых и уместных после моего заполночного возвращения в никакущем состоянии пару недель назад. Бросаю на них взгляд полный любви и иду к двери.
Стоило той распахнуться, как маленький истошно визжащий «С днем рожденья, Ники!» вихрь буквально сносит меня чуть ли не до зала.
Катена успокаивается только тогда, когда на моей обслюнявленной моське не остается живого места.
– Здравствуйте, - немного смущенно кивает она родителям, и протягивает мне пакет, - Держи. Только чур смотреть потом, - косится в сторону двери, где переминаясь с ноги на ногу стоит симпатичный парень с букетом роз и коробкой конфет.
– Тоха, заходи, что в пол врос? Не загораживай проход.
Молодой человек, словно спохватившись, делает шаг вперед и протягивает свои подарки.
– С днем рождения, Света!
– Спасибо! Проходи, мы сейчас.
Утягиваю Катю в свою комнату.
– Он всегда такой смирный? – спрашиваю, сама пытаясь рассмотреть, что лежит в пакете.
– Нет. Сейчас выпьет и разгуляется.
Видя мои жонглерские манипуляции с цветами, конфетами и пакетом, который больше всего не дает мне покоя, она с усмешкой освобождает меня от излишних предметов, получая в ответ благодарный взгляд.
– Не мучайся, там белье. Кружевное. Только под это платьице не подходит.
– А где Леся? – спрашиваю, с удовольствием взирая на тоненькие просвечивающие лоскуточки.
– Сейчас будет. А вот где Дубина, хотелось бы мне знать?
Из меня как из лопнувшего шарика с шипением вырывается воздух.
– Самой интересно.
– Надеюсь, ты не передумала?
«Как же дадите вы передумать!»
– Нет! Если придет!
Дождавшись прихода Олеси, размещаемся за столом. Время неукоснительно бежит, и нет только тебя. Улыбаюсь, но взгляд то и дело обращается к настенным часам. Девчонки отводят глаза, делая вид, что не замечают моей нервозности. Но я вижу как время от времени, то у одной, то у другой поджимаются губы от злости.
Я не понимаю, что происходит, неужели ты в отместку за свой день рождения решил заставить меня просить тебя прийти. Не верю. Ты бы обязательно позвонил, если передумал. Позвонил же, да? А если, нет? Становится ужасно жалко себя.
Игристое сладкое шампанское, кажется не уместным на этом столе.
Резко встаю и выхожу из комнаты, ловя на себе сочувственные взгляды подруг.
– Я сейчас. Вино принесу. – Мне надо выйти, срочно, пока еще могу удержать в себе, подгоняемые жалостью подруг, горькие слезы обиды и разочарования.
– Не судьба! Значит так надо. – Шепчу, тяжело привалившись к холодильнику. – Давай, соберись, Света! Засунь свою гребенную эмоциональность поглубже, натягивай улыбку и веселись, не порть настроение людям. Ты же СИЛЬНАЯ! ВСЕ СМОЖЕШЬ! – Ирония шипением вырывается наружу в воззвании к себе.
Делаю глубокий вдох, беру бутылку и направляюсь в комнату с твердым намерением следовать данным самой себе указаниям.
Чуть не роняю ее от неожиданности, когда у входной двери меня застает звонок.
Трясущимися руками открываю замок… и вижу тебя.
Ты такой милый с этим плюшевым огромным медведем под мышкой одной руки и коробкой с цветами в другой.
– Привет! – Ты имеешь наглость очаровательно улыбаться мне.
«Идиот! Ты хоть представляешь, что я пережила за эти пятнадцать минут твоего опоздания!» - Мысленно отчитываю я, но вслух лишь тихо произношу. – Привет.
Пружинка стягивающая нервы в каменные узлы, ослабевает и впервые за день я улыбаюсь по-настоящему.
Короткое застолье с соответствующими случаю тостами. Вино игриво будоражит кровь. Олеся достает гитару, и мы начинаем петь, не стесняясь того, что порой не попадаем в такт, танцуем, фотографируемся.
Антон после нескольких рюмок, а скорее всего после твоего прихода, действительно оживляется и теперь, как заправский журналюга с фотиком наперевес, подкарауливает провокационные моменты на будущую память.
Я точно знаю, что в альбоме у меня скоро будет как минимум с десяток откровенно-эротичных картинок подруг, запечатленных во время танца, и не меньше с различными забавными гримасками.
Устав беситься и определив, что сейчас всем определенно не до нас, тихонько подкрадываюсь к тебе.
Ты сидишь на кресле и с задумчивой улыбкой перебираешь гитарные струны, подбирая какой-то лиричный мотив. Странно, я никогда не слышала твоей игры и сейчас слегка обескуражена тем, что у тебя это получается. Опустив колено на подлокотник, подбираюсь к уху.
– Мне нужно с тобой поговорить, - Поворачиваешь лицо, и мои губы нежной лаской скользят по твоей щеке. Мелкая дрожь пробегает по телу и я, цепляясь за спинку, зачарованно смотрю в твои непроницаемые глаза. От резкой вспышки, осветившей нас, вздрагиваю и не без посторонней помощи приземляюсь на твои колени. Как поглупевшая от любви дурочка, любуюсь широкой от уха до уха улыбкой под щелканье фотоаппарата.