А я останусь!
Шрифт:
– В этом деле главное не пальцы, а точный глаз. А глаз у меня что надо! – подмигнул он Наде.
– Это точно! – Надя обняла отца. – Он кроит без лекал и всегда тютелька в тютельку.
Отец улыбнулся и поцеловал дочь.
Елена Константиновна стала взволнованно ходить по комнате от окна к двери.
– Я не понимаю! Нет, не понимаю! Вот почему ты всегда считаешь, что без тебя не обойдутся? А я? А о нас ты подумал?
Николай Иванович, посерьезнев, встал из-за стола:
– Здесь вам оставаться больше нельзя. Немец совсем близко. В общем, Лена, собирай всё самое необходимое и завтра же уезжай с ребятами к моим родителям, в Юровку, за Урал.
– Час от часу не легче! Коля, неделю назад, шестнадцатого октября, ты говорил, что уезжать нам ни в коем случае нельзя!
– Я говорил, что нельзя поддаваться всеобщей панике. Теперь на вокзалах стало спокойнее. Налажено движение поездов. Лена, я настаиваю на вашем отъезде!
– Ты что, на самом деле думаешь, что немцы войдут в Москву?
– Если я останусь, если те, кто еще может держать в руках оружие, попрячутся по домам, то немцы еще до начала зимы будут здесь!
Повисло тягостное молчание.
К 7 октября 1941 года на московском направлении сложилась катастрофическая обстановка. В «котлах» [4] под Вязьмой и Брянском попали в плен более 688 тысяч советских солдат и офицеров.
4
Котёл (мешок, кольцо, окружение) (военный жаргон) – территория с имеющимися на ней войсковыми соединениями, линия фронта вокруг которой замкнута противником; из «котла» уже невозможен организованный вывод бойцов.
Несмотря на все усилия, 12 октября пала Калуга, а 14 октября – Боровск. Угроза падения Москвы стала более чем реальной. Враг занял дачные районы под Истрой и саму Истру, Зеленоград, подошел к Наро-Фоминску.
15 октября Государственный комитет обороны принял постановление № 801 «Об эвакуации столицы СССР Москвы». Правительство хотели эвакуировать в Куйбышев [5] , а предприятия, учреждения, которые не подлежали эвакуации, в случае подхода немцев непосредственно к Москве планировали взорвать. Данный документ был доведен лишь до непосредственных исполнителей, но их круг оказался слишком широк. И на следующий день, 16 октября, столицу охватил хаос.
5
Куйбышев – город в России. Современное название – Самара.
Остановился общественный транспорт, закрылись магазины, началась паника и бегство из Москвы, сопровождавшееся мародерством.
Решающим обстоятельством стало закрытие метрополитена. Это восприняли как знак неизбежного падения города.
Но уже 17 октября порядок в городе был восстановлен силовыми методами (паникеры, руководители предприятий, бросившие свой пост и
4
– Пап! Но, если ты уйдешь на фронт, мы можем спокойно и здесь оставаться! – наивно сказал Пашка.
– Сынок, всё не так просто. Москву бомбят. И еще долго будут бомбить. Потом придут холод и голод. Уж поверь мне. А у дедушки с бабушкой дом с печкой. Огород. Овцы.
Елена Константиновна печально кивнула. То ли словам мужа, то ли своим мыслям. Пашка, доев всё, стал задумчиво подчищать корочкой черного хлеба оставшееся на тарелке подсолнечное масло.
– Вообще-то там неплохо. Жить можно. – Он посмотрел на отца.
– Паша, не сутулься, – по привычке одернула его мать. – Коля, а мародеры? – обратилась она к мужу. – Сколько случаев, когда грабят квартиры уехавших…
– Только самое ценное с собой возьмите. – Глава семейства был непреклонен. И после паузы добавил: – Лена, сейчас не о стекляшках и деревяшках нужно думать…
– Вы как хотите, а я останусь! Я из Москвы никуда не поеду! – Голос Нади звенел, в глазах светилась решимость. – Устроюсь на завод, буду снаряды делать. И за квартирой присмотрю.
– Да кто тебе доверит снаряды делать? – усмехнулся Пашка. – Тебе только портянки кроить.
– Пусть портянки! Мне без разницы.
– Надежда, не блажи! Собирай свои вещи, – велела дочери Елена Константиновна.
Надя выбежала из кухни; отец вышел за ней следом. Мама уронила голову на руки и заплакала.
5
В небольшой детской – комнате Нади и Пашки – не было ничего лишнего: две аккуратно застеленные кровати, у окна – письменный стол и два стула, один напротив другого. На этажерке у двери – учебники и отдельные томики: на полке Нади – сборник стихов Пушкина, «Ася» Тургенева, «Овод» Войнич и другие книги; на полке Пашки – «Три мушкетера» Дюма, «Остров сокровищ» Стивенсона, «Тимур и его команда» Гайдара. Здесь же, на одной из полочек, – несколько игрушек.
Надя сидела на своей кровати, держа в руках плюшевого зайца, когда в комнату вошел отец. Он сел рядом, обнял дочь, и та прижалась к нему.
– Надюш, мне будет гораздо легче воевать, если я буду знать, что вы в безопасности.
– А ты? – В голосе Нади звучали плохо скрываемые слезы. – А вдруг тебя ранят, придется возвращаться в Москву, а дома никого не будет!
– Я справлюсь! – Отец помолчал, подбирая слова. – Пойми, дочка, сейчас обязанность каждого мужчины – воевать, защищать свою страну, а женщин – сохранить жизнь наших детей. Это не громкие слова, а реальное положение вещей. – Он посмотрел в глаза Наде. – Пойми! Маме необходима твоя помощь. Одной ей со всем не справиться. Путь на Урал будет долгим и трудным. Многое может случиться по дороге.
– Ладно. Поеду! – Девушка тряхнула волосами, бросила зайца – он завалился за кровать. – Надеюсь, это ненадолго.
– Вот и ладно!
Николай Иванович поцеловал Надю в макушку и вышел из комнаты. Тихонько закрыл за собой дверь.
6
Пока муж разговаривал с дочерью, Елена Константиновна уже собрала и положила на диван ровной стопкой его одежду. Она, как и всегда в сложных ситуациях, быстро смогла взять себя в руки. Пашка между тем слонялся без дела. Он чуть отодвинул штору и посмотрел в окно.