А я верну тебе свободу
Шрифт:
Я молча слушала Стаса, и с каждым его следующим словом голова моя начинала работать все яснее и яснее — А она не объяснила, почему она позвонила тебе, а не в милицию, не в «скорую», не каким-то другим приятелям и подругам, в конце-то концов? Вы же, кажется, только сегодня познакомились? Ну то есть вчера, — добавила я, взглянув на настенные часы, висящие у меня над холодильником.
— Я тоже об этом спросил, — ответил Стае.
«Ну слава Богу, сообразил».
— Она сказала, что моя визитка ей первой попалась. Я же ей сегодня визитку оставил, сказал, что живу с сестрой,
— Ты все правильно сделал, Стасик. Спасибо тебе огромное.
— Но, Юля, Алене-то что делать? Неужели тебе ее не жалко? Ты не представляешь, в каком она была состоянии… Ты представь, что бы ты чувствовала, если бы у тебя дома труп лежал.
Возможно, я и ошибалась, но мне показалось, что Елена Сергеевна великолепная актриса. Она могла разыграть этот спектакль специально для Стаса, а могла… для меня. Ведь выяснить адрес по номеру телефона — не проблема. А тут здрасьте-пожалуйста: чей сосед вдруг воспылал к ней любовью? Я бы тут же обратила внимание на такое совпадение. А Аллочка наверняка сказала о моем визите в компании с накачанными мальчиками.
Но я еще не знала главного: как умер Креницкий? И кто его убил, если он умер насильственной смертью? А может, он жив-здоров и все это — игра, рассчитанная на определенного зрителя?!
— Звони ей, — велела Стасу. — Говори, что ты сейчас приедешь вместе с соседкой. И пусть сама звонит в «скорую» и милицию.
— Но если он уже мертв…
— Пусть звонит, чтобы вызов зафиксировали. Чем раньше, тем лучше. И их все равно надо вызывать на место.
Уже из машины по сотовому позвонила Пашке, не очень надеясь, что его удастся разбудить. Но любимый оператор, как выяснилось, еще не ложился. Правда, был опять в стельку пьян.
— Подъехать сможешь? — спросила у него. — Только такси вызови. Сам не вздумай за руль садится.
— А ты за мной не подъедешь? — промычал Пашка.
— Нет, я прямо еду туда. Паша, соберись!
С работы выгонят, на что пить будешь?
— Твоя правда, — пробурчал оператор и обещался быть.
К знакомому мне дому мы подъехали не первыми. Перед дверью парадной уже стояло несколько машин, в которых прибыли сотрудники органов. Значит, Елена Сергеевна вызвала только милицию? Или «скорая», как всегда, задерживается?
Когда мы вышли на площадку, дверь в квартиру Креницких была открыта. Мужчина в штатском попытался преградить нам со Стасом дорогу, потом узнал меня.
— Ну вы оперативно работаете, Юлия Владиславовна! Мы сами только приехали, а тут и вы к свежачку. Андрей сегодня не дежурит, но Генку вы, кажется, тоже знаете? Проходите, там трупак сейчас фотографируют. И вы снимочек для своей газетки сделаете. Человек-то известный. Столько иностранных помоек освободил от хлама! У вас новый оператор? А Паша где?
Я сказала, что Паша скоро подъедет (очень на это надеялась), и попросила сразу же препроводить его ко мне. Однако перед тем, как добраться до трупа, мне пришлось уклоняться от ногтей Елены Сергеевны, которая бросилась на меня, аки голодный коршун
— Да зачем он мне сдался?
— Потому что моя дочь увела от тебя мужика, а ты теперь его назад заполучила, хоть и в тюрьме, но тебе этого мало, ты решила нас всех истребить.
— Так, гражданочки, — Генка появился откуда-то из нутра квартиры, где мне побывать пока не довелось. — Что тут происходит? Юль, никто на прибалта не откликнулся?
— На телерепортаж — нет. А газета пока не выходила. Мы же раз в неделю выходим, не забывай.
Судя по всему, милиции пока тоже ничего раздобыть не удалось. А Елена Сергеевна вознамерилась воспользоваться возможностью отправить за решетку теперь меня.
— Ты думаешь, раз журналюга, так с тебя все как с гуся вода? А вы, молодой человек, вносите в протокол: это она его прибила. За то, что он мужа моей дочери с работы выгнал. Она на хорошие деньги рассчитывала, думала, мужик ее содержать будет, а он теперь безработный. Так что она его вначале в тюрьму засадила — раз толку с него теперь как с козла молока, а потом решила с моего мужа деньги поиметь. Но у нее ничего не получилось, и она его убила со злости.
Генка моргнул, потом уточнил, правильно ли он понял Елену Сергеевну: она утверждает, что я убила Креницкого за то, что он выгнал с работы своего зятя, и за то, что не дал мне денег? И я еще решила истребить всю семью Креницких? Есть еще какие-то причины?
— Да ей никакие причины не нужны, — выдала Елена Сергеевна. — А вообще Юлия Владиславовна давно хотела за него замуж.
А я своей дочери не позволю ему передачки носить!
— За кого замуж? За вашего мужа? И кому передачки носить? Нельзя ли поконкретнее?
— Передачки зятю. Мужу моей дочери, с которым она пока не успела развестись. Под стать они друг другу — Юлия Владиславовна и мой зять. Теперь вместе будут честных людей убивать. То есть нет, не будут. Теперь они вместе сидеть будут. Так им и надо. Чего вы на нее наручники не надеваете? — кивнула на меня Креницкая. — Не видите, что ли, как по ней тюрьма плачет?
Генка странно посмотрел на Елену Сергеевну, потом попросил меня пояснить ситуацию.
Я пояснила, в каких мы состоим отношениях, а также не стала скрывать, что сегодня вместе с двумя телохранителями приезжала за вещами Сергея. Елены Сергеевны тогда в квартире не было.
— Ты Креницкого видела? — спросил Генка.
— Нет, только Аллу. Я вообще была в одной комнате — Серегином кабинете. Как и один из телохранителей. Виктор, фамилию не знаю, но ее легко выяснить. Второго увела к себе в комнату Алла Креницкая. Судя по звукам, совершила с ним грех прелюбодеяния.
— Не смей пятнать честь моей дочери! — завизжала Елена Сергеевна.
В этой мгновение из своего крыла показалась Аллочка, которой, как выяснилось, на свою честь давно было наплевать. Аллочкину физиономию покрывали длинные ленты из огуречной кожицы. «Как они на ней держатся?» хотелось спросить мне. Как выяснилось в дальнейшем, все членам следственной бригады тоже. Это было гораздо интереснее трупа.