А я верну тебе свободу
Шрифт:
В помещении под куполом церкви Святого Александра Невского проводятся концерты, КВНы и различные встречи с представителями общественности, которые приходят в тюрьму.
Пашка (трезвый) снимал все на пленку, правда, я чувствовала, что ему, слушая депутата, очень хочется выпить. Ефимов оперировал в основном тремя выражениями — святая частная собственность, деньги не пахнут и честные выборы — и очень умело их сочетал.
Из журналистов были не только мы, но и представители других телеканалов и печатных изданий. Депутат разослал приглашения тем представителям СМИ, которых хотел
Ефимов обеспечил и разрешение на посещение «Крестов», и разрешение на съемку, которое следует получать отдельно. По камерам, к моему большому сожалению, депутат не пошел. Да и журналистов бы вслед за ним в любом случае не пустили, как я выяснила.
Но малявы я передала. И в качестве оплаты услуг — пачку «Мальборо». Мне обещали прогнать их до адресатов. Только я вначале не поняла, почему в зале не было Сергея. Он что, не мог догадаться, что я тут буду? И просочиться сюда? Ну неужели бы товарищи по несчастью не посодействовали? Должны же просечь ситуацию.
— Кто сейчас в зале? — спросила я у мужчины лет сорока, с которым оказалась на соседнем сиденье. Пашка с камерой перемещался по залу, снимая Ефимова с разных точек, а также брал и зал — по моему указанию. Мало ли когда пригодится. — Я понимаю, что зал не может вместить всех, кто сейчас сидит. По какому принципу был отбор?
— Не было никакого отбора, — ответил мне мужчина. — Кто захотел — тот пришел.
— Но если бы все не поместились в зале?
— Ну, в общем, такой проблемы не возникло… — Он пожал плечами.
«М-да, господин Ефимов, — подумала я, — даже люди, для которых появление любого нового человека развеивает рутину одинаковых будней, не пожелали вас послушать. Чтобы хоть как-то разнообразить свой тюремный быт. Что же говорить о тех, кто не „за забором“? Неужели в самом деле думаете пролезть в губернаторы?»
Но почему не пришел Сергей?!
— Да и вообще нас где-то человек четыреста пятьдесят, — задумчиво продолжил мой собеседник.
— То есть как четыреста пятьдесят? — поразилась я. — У меня совсем другие сведения.
— У вас, наверное, сведения по общему количеству человек, содержащихся в «Крестах», так?
А здесь только те, кто отбывает наказание в «Крестах». Осужденные Подследственных и подсудимых в этот зал никто не пустит.
— То есть вы все — отряд хозобслуги?
— Да. Те, у кого срок до пяти лет, впервые, нетяжкое. Хотя… — Он не закончил фразу.
— Если есть связи и деньги, — произнесла я, — то может быть и больше пяти лет, и не впервые, и тяжкое.
— Это вы сказали, — улыбнулся мужчина.
— А вы знаете, кто занимается организацией подобных мероприятий? Концертов, КВНов? Администрация «Крестов»?
— Отдел воспитательной работы с осужденными. Никаких подобных отделов по работе с подследственными и подсудимыми нет.
После речи депутат Ефимов сделал большой подарок заключенным, который держал в тайне даже от журналистов, так что я просто обалдела. На сцену выскочили девочки в русских национальных
В конце встречи выступил начальник «Крестов» и от имени заключенных и администрации пригласил депутата Ефимова заходить еще, высказав тем самым общее мнение — в смысле, если придет с бабами. Тогда может трепаться хоть о чем — раз человек с понятиями, его всегда выслушают.
Он с трудом мог шевелить конечностями.
Каждое движение отдавалось болью. Он не мог встать. А сегодня в «Кресты» несет какого-то депутата. Тюремная почта уже сообщила. А потом в камере знатоки истории сообщили, что первая российская Государственная Дума по указу императора всем составом была препровождена в «Кресты». Стали обсуждать, по кому из нынешних нары плачут и какую мудрую политику в свое время проводил государь император. Почему бы нынешнему президенту не воспользоваться его опытом? Посидели бы, подумали, неприкосновенные наши. А то — товару на сто рублей украл, да еще оттого, что жрать было нечего, давай на нары, годков этак на пять, а несколько миллионов — воруй дальше, заседай, законы принимай в пользу себя, любимого.
А ведь на встрече с депутатом обязательно будет Юлька. Должна быть. Как бы он хотел увидеть ее… Почувствовать запах ее волос, вдохнуть ее духи, покрыть поцелуями лицо, шею, грудь, живот и ниже… Юлька, Юлька…
Ночью его стащили со шконки. Двое. Он даже не понял, кто. И били. Долго. Профессионально.
Не трогая лица. Он вначале пытался сопротивляться, но безрезультатно. Потом просто захотел свернуться калачиком, принять позу эмбриона, чтобы не били в живот… Все сокамерники спали — или делали вид, что спят. Даже те, чья очередь была бодрствовать из-за нехватки лежачих мест. Никто ничего не видел и не слышал.
И утром никто их камеру не осматривал, хотя по правилам каждое утро должны выводить из камер по пояс обнаженными и осматривать на предмет телесных повреждений — и появления наколок, что потом отмечается в личном деле.
Вчера выводили. Сегодня — нет.
Он ждал сегодня привета с воли. От Юльки.
Вот и дождался. От Сухорукова.
— Верни деньги, падла, — сразу же выйдешь, — шепнул ему в ухо один из мучителей перед тем, как Сергей потерял сознание.
Когда очнулся, долго не понимал, где находится. Его не стали сгонять со шконки, когда пришла чья-то очередь спать. И на том спасибо. Но Юльку он сегодня не увидит. Ведь он хотел предложить бабок вертухаю, чтобы провел его в зал.
Или туда, куда там еще попрется депутат. Юлька! Ведь ей же наверняка угрожает опасность.
Она же даже не знает, из-за чего, собственно, начался хипеш. Она может пострадать зря! И он должен ее как-то предупредить.
У окна началось какое-то шевеление. У Сергея не было сил даже повернуть туда голову. По разговорам он понял, что ловили «коня».
— Эй, Татарин, — тронул его за плечо один из пацанов. Легкое прикосновение отозвалось болью. — На, держи.
По всем правилам запаянная, «торпеда» пришла от Юльки. Вот молодчина!