А я заставлю!
Шрифт:
Добравшись до подъезда, замечаю, как в него как раз заходит мужчина в черном пальто. Открывает дверь и уже почти входит внутрь, как я окликаю его.
— Подождите пожалуйста. Придержите дверь.
Он на секунду останавливается, но не оборачивается. Придерживая дверь плечом, говорит с кем — то по телефону. Торопливо, чтобы не задерживать человека, вскарабкиваюсь по ступеням. От усталости еле ноги волочу. Вещей у меня в чемодане немного, но все равно он ощущается довольно тяжелым. Особенно после такой прогулки.
—
Мужчина, не сказав и слова в ответ, проходит внутрь, а я семеню следом.
— Здравствуйте, — сдув с лица прядь волос, здороваюсь с бдительной женщиной консьержем. — Я в четыреста двадцать восьмую.
Она кивает, окинув меня странным взглядом, а потом такой же направляет в спину мужчине, что открыл мне дверь. Он, остановившись около лифтов, ударяет по кнопке вызова ладонью.
Я подхожу, перехватив немного иначе чемодан, и опираюсь спиной на стену. Руки гудят и, кажется, вот — вот отвалятся. Ног от холода вообще не чувствую.
— И что, что Новый Год? У нас контракт, — вздрагиваю от того, как категорично звучит мужской голос. — Ты ребенку подарки на что покупаешь? Правильно, на деньги, которые я тебе плачу, Стадников. Хочешь, чтобы платил и дальше, выполняй свои непосредственные обязанности. Тридцатого у нас самолёт, прилетишь домой второго. Твоя семья уж как — то отметит праздник без тебя.
Мои брови осуждающе ползут наверх. Ого, да у нас тут начальник — абьюзер вырисовывается.
Делая вид, что рассматриваю пространство, пробегаюсь взглядом по суровому мужскому профилю.
Его лицо, словно высеченное из мрамора, не выражает ни малейшего намека на сочувствие к человеку, который, похоже, на него работает. Высокие скулы, прямой нос, хищные глаза холодного стального цвета, которые почему — то мне кажутся знакомыми. Осматриваю дорогой костюм, пальто, покрытое тающими снежинками, часы на левом запястье, выглядывающие из — под края рукава… Тут и задумываться не надо. Весь его вид буквально вопит о том, что в этом мире нет ничего более важного, чем он сам и его власть над другими.
Знаю я таких, встречалась.
— Твоему сыну сколько? Семь? — продолжает всё тем же тоном, — Уже взрослый, справится без тебя… Ну, найди кого — то другого, кто переоденется Дедом Морозом. Нашёл проблему. В этом возрасте вообще уже пора понимать, что никакого волшебного деда с мешком подарков не существует.
От удивления я давлюсь воздухом.
— Пф-ф, — фыркаю, не сдержавшись.
Это же надо быть таким твердолобым и заставлять людей работать в самый главный праздник в году. Еще и решать кому во что верить!
— Верное решение, Кирилл. До завтра, — судя по удовлетворенному тону, эта глыба таки раздавила своего подчиненного.
Боковым зрением вижу, как он отправляет телефон в карман брюк, а сам отчего — то смотрит прямо на меня.
Цепкий, изучающий взгляд жжет
Становится неуютно.
Мне не нравится, когда меня изучают, как экспонат в музее, хотя в костюме Эльзы и с чемоданом в руках я, вероятно, именно так и выгляжу.
Прокашлявшись, осмеливаюсь встретиться с ним взглядом.
— Это было мне? — мужчина вопросительно заламывает бровь.
— Что? — делаю вид, что не понимаю.
— Твоё фырканье. Как его расценивать?
Чувствую, как щеки начинают гореть, но взгляда не отвожу.
— Простите, но я не думала, что кто — то может быть настолько… — на мгновение замираю, подбирая слова, чтобы с ходу не окатить его теми эпитетами, которые крутятся на языке. — Настолько безразличным к людям.
— А ты значит, образец неравнодушия? — бесцеремонно обращается ко мне на ты.
— Именно так, — вздергиваю подбородок, чтобы он вдруг не подумал, что может меня задавить так же, как своего работника.
— И сколько платят за твою неравнодушную работу?
Я моргаю, не понимая о чём он. Ощущение неловкости усиливается, когда его взгляд снова скользит по моему наряду.
— Простите? Что Вы имеете в виду?
Не слишком — то приятно, когда на меня смотрят так, будто я ничто, пустое место. А он сейчас делает именно это.
— Я так понимаю, ты как раз идешь с очередного вызова? Или только на него? Еще и с чемоданом. Надеюсь, внутри сменный костюм, потому что выглядишь ты откровенно говоря не очень. Не думал, что агентства докатились до подобного антуража, — небрежный взмах рукой на мою шубку с шапкой. — Выглядит отнюдь не привлекательно. У меня бы не встал.
От сказанного у меня отвисает челюсть и перехватывает дыхание.
В лицо бросается краска, от шока едва не роняю чемодан.
— Вы… — даже не сразу могу подобрать слов, настолько пораженная его невоспитанностью, — Неотесанный грубиян!! Это вообще — то костюм аниматора, а не… то, что вы там себе подумали! Я с детьми работаю, ясно?
Рявкаю так, что мой голос звонким эхом отлетает от стен и залетает в кабину, в аккурат приехавшего лифта.
— Ясно, — следует ровный ответ, как будто ему вообще до лампочки, что он только что меня оскорбил. — Едешь? — кивает в сторону кабины.
— Нет, конечно! Я с Вами на один квадратный метр не встану!
— Ну и ладненько. Детишек не напугай только, аниматорша.
Войдя внутрь, он нажимает на кнопку и уезжает, даже не извинившись. Меня же трясёт от эмоций.
Если бы могла, вцепилась в его заносчивую физиономию и повыдирала черную бороду волосинку за волосинкой.
На эмоциях, одним движение головы откидываю назад волосы и цепляюсь взглядом за собственное отражение в зеркале.
От ужаса вздрагиваю.
То, что смотрит на меня — не я.