А зачем нам собака?

Парамонова Татьяна

В это время бабушка, тоже закончив хлопоты, выходила в сад – посидеть на лавочке. Барсик подгадывал именно этот момент. Он сначала запрыгивал к ней на колени, немного осваивался – и, если она не возражала, залезал ей на плечи и, как милый домашний урчащий котик, подолгу спал эдаким воротником, свесив лапы и хвост. Нельзя было и подумать, что это совершенно чужой, лишь слегка прикормленный кот.

Вот такой была вся та живность, которая обитала у нас на даче. Существовала она сама по себе, как часть местности и была для меня привычным пейзажем, в котором я проводила каникулы. Прабабушка давно умерла и больше никто не жил в доме зимой. Мы и наши родственники гостили на даче только с

июня по сентябрь. Поэтому и собственных питомцев в доме не могло быть. Ни собак, ни кошек. А именно их мне так не хватало.

Мечты

В детстве я очень хотела иметь собаку. Свою собственную, хотя бы небольшую, но собаку. Летом это желание усиливалось. Поскольку освобождалось много времени, я постоянно читала книги, часто и про животных. Книги подстегивали мои мечты. Каждый свой день рождения, в июне, я ожидала получить в подарок толстенького щеночка. Хотелось породистого, как на открытках, которые я собирала. И еще я мечтала, что он будет немного смешным и каким-то особенным, необычным. На открытках мне больше всего нравились скотч-терьер и мальтийская болонка. Сейчас я понимаю, что это совершенно разные породы, но тогда я не подозревала, что собаки различаются еще и по характеру, а не только внешне.

Я показывала бабушке фотографию скотч-терьера, тонко намекая, что если все-таки когда-нибудь… Но бабушка оценивала породу по-своему: «Какой же страшный домовой!» – Хотя на самом деле она любила всех животных, особенно собак.

Считалось, что в Москве держать собаку сложно, тем более в коммунальной квартире. И часто звучало такое оправдание: «Она нас свяжет по рукам и ногам». Я всегда живо представляла себе, как мы сидим, связанные, но не воспринимала это слишком серьезно. Поэтому и продолжала клянчить собаку.

Мама была категорически против:

– Ну зачем нам собака?!

Я почему-то не могла сформулировать ответ на такой конкретный вопрос. Казалось, что это и так понятно, даже очевидно. Ведь ее можно просто любить. Я чувствовала, что собака мне необходима, но убедительных аргументов не находила.

И тогда я начинала уговаривать бабушку. Она заметно колебалась, но щенка тоже не покупала. А я по некоторым признакам чувствовала, что надежда есть, ведь бабушка всегда подолгу задерживалась на Птичьем рынке рядом с Калитниковским кладбищем, на котором похоронены все наши родственники. Бабушка довольно часто туда ездила. Весной и осенью она приводила в порядок могилы, а потом всегда заходила на Птичий рынок – полюбоваться на животных и птиц, которых там продавали в огромном количестве.

Приехав домой, она рассказывала, каких красивых собачек видела на рынке. Наслушавшись за годы таких рассказов, я вывела идеал собачьей красоты по версии моей бабушки. Это обязательно маленькая, низкорослая собачка с гладкой длинной мордочкой, пушистым туловищем и шикарным хвостом. И я понимала, что если и купят мне когда-нибудь щенка, то можно рассчитывать только на неказистую дворняжку, похожую на лисичку. Но даже и на это я согласилась бы, ведь так хотелось иметь в доме собаку!

Когда мои просьбы становились совершенно невыносимыми, мне так-таки приобретали что-нибудь живое, но более простое в уходе и не нарушающее привычного образа жизни.

Сначала мне купили рыбок. Несколько штук в небольшом аквариуме: неоны, гуппи, меченосцы. Мелкие, никак между собой не сочетавшиеся породы. Я недолго наблюдала за рыбками и быстро утратила к ним

интерес. Поэтому они переехали на подоконник в ванную, где за ними ухаживала бабушка без всякого моего участия.

Как-то весной с Птичьего рынка бабушка привезла трех однодневных цыплят. Птенцы были славные. Они тихо пищали и все норовили забраться в самые дальние уголки под мебелью. Кормили их пшеном и сваренными вкрутую яйцами, что казалось мне парадоксальным. И еще я старалась не задавать вопрос, а для чего их купили перед самым отъездом на дачу. Ну не на откорм же?

Возможно, цыплята так и остались бы для меня безликими представителями куриных. Но двое из них не выдержали жизни в квартире. Поэтому на дачу в коробке гордо отправился единственный уцелевший, начавший покрываться белыми перышками петушок. Он уже никак не мог быть просто цыпленком. Я считала его моим новым питомцем. И дала ему имя – Т"eпа. Он быстро признал во мне курицу-мать и неотлучно следовал за мной по дачному участку. Был при этом послушным и даже нежным петушком, любил сидеть на ручках, требовал, чтобы его гладили, внимательно слушал, когда к нему обращались, и всегда прибегал на зов. Долгое время он оставался ручным, я спокойно брала его с собой на улицу, где играла с соседскими ребятами в прятки и вышибалы. Тёпа слушался только меня и предпочитал висеть прижатым под подмышкой, пока я общалась со сверстниками. Их это, кстати, нисколько не удивляло.

Хотя мне было уже восемь лет, дневной сон в дачной жизни считался нормой. Так вот, цыпленок приспособился к детскому режиму. После обеда он шел со мной в комнату и, пока я спала, тоже дремал на моих босоножках.

К сожалению, такая идиллия продлилась недолго. Природа брала свое, и к концу лета цыпленок стал превращаться в роскошного матерого петуха. И хотя он оставался довольно понятливым и послушным, но лидерские качества начали проявляться все ярче. Он стал драчливым. Теперь я уже не могла быстро пробежать мимо него без риска получить ощутимый удар клювом в голень, а догнать меня Т"eпе не составляло труда. Я опасалась смотреть на него пристально: казалось, он намеревается клюнуть прямо в глаз. В итоге, распоясавшегося петушка привязали под яблоней за ногу длинной веревкой. Здесь он и провел остаток летних дней до того, как его отдали в курятник соседям неподалеку, где он заменил на посту своего предшественника, который не мог с ним соперничать в красоте и уверенности.

Потом была черепаха, которую тоже привезли с Птичьего рынка. Эта идея не сработала. Я совершенно не знала, что делать с черепахой, как с ней играть, а главное, она у меня почему-то вызывала острую жалость: «Ну как же можно быть такой бестолковой, ничего не умеющей, в панцире, с неловкими лапками?» Короче, от наблюдения за черепахой у меня портилось настроение и возникало неукротимое желание иметь собаку, и только собаку – теплую, веселую, сообразительную и озорную. Поэтому черепаху обменяли на хомяков. В нашей квартире поселилась рыженькая парочка.

Хомяки прожили у нас примерно год. Выглядели они мило, но для меня остались совершенно чужими. Я смотрела, как их кормят, выпускала побегать по комнате. По ночам они шумно грызли свою клетку. И все. Зачем они нужны, я тоже не понимала. Пришлось эту живность пристроить в семью с детьми, которые как раз о хомяках мечтали.

Сама же я все думала, что смогу полюбить только собаку, никакие заменители в виде мышей, тритонов, черепах, рыб и морских свинок не помогут избавиться от этой навязчивой идеи.