А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
— Да не суетитесь вы! — топнула ногой по полу Жанна, привлекая мое внимание — Вон там вход в служебные помещения. И еще вон там. Света мало, вот их и не видно. Только вас туда до показа даже с ксивой не пустят, можешь мне поверить. И потом — там сейчас все равно хаос. И это нормально, так устроен этот мир. Короче, как свет включат, садитесь и ждите, пока все не кончится. Вот маэстро выйдет, раскланяется, после отправится за стол к спонсорам, вот тогда ваше время и наступит.
Сказала — и умотала туда, куда нас не пустят. За сцену. Ну, а мы с Николаем в результате с трудом дождались показа,
— Вон Яна — шепнула мне на ухо невесть откуда взявшаяся Жанна — Видишь, которая с родинкой на губе.
Яркая девчонка, ничего не скажешь. Причем даже без скидки на юность, которая всех красит.
— А вот и Дашка — совсем другим тоном пояснила мне моя спутница — Та, носатая.
Ну, не такая уж и носатая. Да, горбинка есть, но это госпожу Камышову ни разу не портило. Опять же стоит признать — интересная женщина. Очень интересная, хоть некая стервозность в лице и ощущается. Так часто бывает — некоторые особенно устойчивые черты нашего характера рано или поздно становятся частью внешности.
Я призадумался о превратностях жизни и судьбы, особо на подиум не смотрел и именно потому чуть не прозевал момент, когда Яна вдруг взяла и обеими руками толкнула одну из своих коллег по ремеслу вниз, прямо на зрителей, которые этого, естественно, совершенно не ожидали.
Само собой, за этим последовал грохот стульев, женский визг и повсеместный мужской легкий матерок, как естественная реакция на необычное происшествие. Характерности происходящему добавило и то, что в тот же миг, взвизгнув, стихла музыка.
— Вон он! — заорала Жанна, ткнув пальцем в сторону подиума — Видишь!
И правда — из тела конкурентки Камышовой выскользнула голубоватая тень, обвела взором зал, злорадно улыбнулась, а после устремилась в кулисы, близ которых в данный момент застыли ледяными статуями модели, ошарашенные произошедшим.
Яна же приложила ладонь ко лбу, прикрыла глаза и безвольно осела на подиум. Может, так сказывалось то, что в ее теле квартировал призрак, а, может, пришло моментальное осознание того, что карьера ее, похоже, закончена. Подобного ей не простят ни потенциальные наниматели, ни коллеги по цеху. И неважно, что девушка, рухнувшая в зрительный зал, похоже, кроме синяков ничего не заработала и то, что из зрителей никто, судя по всему, не пострадал. Это профессиональный приговор уже не изменит. Да и то, что мы шкодника Осьмянина сейчас схомутаем, ей тоже ничем не поможет. Все, дело сделано. Жалко девчонку. Правда жалко.
— Я за ним — азартно взвизгнула Жанна и устремилась прямиком на подиум.
— Это он? — ткнул меня в бок Николай — Да?
— Да — произнес я — Он в Яне был, сейчас внутрь смотался.
— Так чего мы сидим? — возмутился оперативник — Давай, пошли!
Против моих ожиданий на этот раз охранник для нас препятствием не стал. Впрочем, здесь свою роль сыграло то, что он с интересом смотрел за тем, как развивались события в зрительном зале, где пришедшая в себя после падения модель, орала на окончательно поплывшую Яну, при этом не забывая поворачиваться «рабочей» стороной
Но нам с Нифонтовым до всего этого дела не было, мы с топотом промчались через какой-то тускло освещенный коридорчик и оказались во внутренних помещениях, где и вправду творился натуральный хаос. Не соврала нам Жанна.
Эпицентром его являлся невысокий человек со странной прической и в клетчатом пиджаке, он блажил в голос, перемежая итальянские слова с подсердечным русским матом. Если я правильно понял, он просил его немедленно убить, потому что только смерть могла гарантировать ему душевный покой.
Этого бедолагу утешали полуодетые, а то и вовсе раздетые девушки, молодые люди с подведенными глазами и несколько бесформенных теток, на запястьях которых имелись подушечки с торчащими оттуда булавками. Они называли его «маэстро», заверяли в том, что выходка Сибирцевой показ не сорвала, а, напротив, придала ему особенный скандальный шарм и настоятельно призывали продолжать действо.
Короче — кого тут только не было. И только господин Осьмянин отсутствовал.
— Его нигде нет — сообщила мне Жанна, выскочив словно из-под земли — Саш, я ничего не понимаю. Я знаю Гнуса, он не мог уйти. Он всегда смотрел до конца на те пакости, которые случались после того, как он насвинячит кому-то. Но его тут нет!
Я прошел мимо завывающего модельера, проигнорировав при этом вопросительные взгляды невозмутимых теток с булавками, миновал коридор, заставленный напольными вешалками, и оказался рядом с выходом на подиум, где все так же толпились модели, не знавшие, что делать. Маэстро истерил, а без него, похоже, тут ничего не работало.
И только один человек был на редкость спокоен. Это была Дарья, стоявшая в кулисах и смотрящая на плачущую Яну. При этом на губах ее змеилась улыбка. На редкость знакомая улыбка, та, которую я видел на фотографии в присланного мне Ряжской досье.
Глава 7
— Ты его видишь? — ткнул меня в бок Николай — Или нет? Чего застыл?
— Вон — мотнул я подбородком в сторону Камышовой, не сводившей глаз с униженной соперницы, которую в данный момент подняли за локти с пола и повели в нашу сторону — Он в той милашке обосновался.
— Так вышиби его оттуда — предложил мне оперативник — Хотя да, ерунду порю. У всех на глазах такое не делается.
— Что-то тут не так — пробормотал я — Только понять не могу, что именно.
В этот момент Камышова перевела взгляд на меня, и улыбка медленно сползла с ее губ. Это было как в старых детективах — сыщик и вор встретились глазами, и каждый понял, кто перед ним стоит.
Перекрестье взглядов длилось недолго, считанные секунды, а следом за тем модель серебристой молнией скользнула в какой-то отнорок, которыми было просто пронизано все закулисье этого заведения. Мы с Николаем кинулись за ней, плюнув на условности и на то, что нам придется засветится на подиуме. И тут, по закону всемирной подлости, именно в этот самый момент грянула музыка. Как видно, маэстро передумал умирать, здраво рассудив, что шоу должно продолжаться.